Негативных последствий может и не быть

Прочитал на этом форуме множество историй о негативных последствиях изнасилований или «почти изнасилований». Может, кому-то пригодится мой опыт, как не страдать всю дальнейшую жизнь от случившейся трагедии, а жить нормальной жизнью. Историю расскажу подробно, чтобы было понятно, что вначале для меня это тоже было некой бедой, а не развлечением.

 

После 3 класса (значит было 10 лет) отдыхал в пионерлагере. Среди сотрудников лагеря был судимый парень, тогда он нам – детям – казался очень взрослым, потом я по воспоминаниям прикинул, что ему было лет 20-25. Кем он работал в лагере, не помню вообще – может, водителем. И он повадился по вечерам собирать вокруг себя пацанов из старших отрядов, и рассказывать про зоновские порядки и «понятия». Мы, мелюзга, всякими правдами и неправдами старались незаметно пробраться на эти посиделки и послушать «воровские» рассказы от «блатного авторитета».

 

Один раз после очередной «лекции», уже поздно ночью, почти все разошлись спать, а этот «авторитет» с двумя, видимо, особо доверенными пацанами пили вино в беседке. Я прятался в кустах рядом. О чём был разговор до этого момента, я не запомнил. А вот когда они остались втроём и начали выпивать, парень начал им рассказывать, как на зоне опускают новичков. На меня огромное впечатление произвело то, что я услышал: если человек спит, и во сне ему по губам проведут членом, то всё – он «опущенный», и ничего уже с этим сделать не может, а становится «вафлёром», т.е. должен у всех брать «за щеку». Как ни странно, в свои 10 лет я всё это правильно понял безо всяких дополнительных объяснений. И я помню, что меня это рассказ очень сильно напугал (а вдруг со мной так сделают?), и в то же время очень сильно возбудил (а что будет, если со мной так сделают?).

 

От волнения я чуть не потерял сознание, меня услышали, и пацаны притащили меня в беседку. Видимо, для развлечения, парень начал меня пугать, что «сдаст» вожатым и меня ужасно накажут, потом начал выяснять, что я успел подслушать из их разговоров. Когда я какими-то своими детскими словами пересказывал ему услышанное, он, наверно, обратил внимание, как сильно меня волнует и пугает эта тема. Он о чём-то переговорил с пацанами, и дал им команду отвести меня в мой корпус. По пути, в лесочке, они опустили меня на колени, один держал мою голову, чтобы я ею не вертел, а второй достал член и поводил им по моему лицу и губам.

 

Больше в ту ночь они ничего со мной не сделали, но словесно запугали – что это смертельный позор, если другие узнают, мне не жить, а если я никому не расскажу, то всё будет в порядке. Но с этого момента я должен им подчиняться. Я уже тогда понял, в каком смысле «подчиняться». Меня отвели в спальню, я уснул (не плакал), а утром даже не сразу понял, что это всё мне не приснилось, а действительно произошло. Для 10-летнего ребёнка ситуация была безвыходная – вроде ничего смертельного со мной не сделали, но и рассказать о таком я никому не мог от стыда и страха дальнейшего позора. Интуитивно я чувствовал, что история этим не закончилась.

 

Как я потом (повзрослев) понял, весь следующий день эта троица выжидала, не пожалуюсь ли я, не поднимется ли в лагере шум. А ночью один из этих парней разбудил меня и сказал, чтобы я пришёл в ту же беседку. Когда я шёл, я понимал, чем это закончится. Но какого-то страха перед самим «процессом», который мне предстоит, я не испытывал, а вот страх разоблачения моего позора был сильнейший.

 

 

Ну, понятно, что в беседке меня ждал «авторитет».  Он похвалил меня, что я никому не рассказал о вчерашнем, снова объяснил, что по «понятиям», после того, как мне провели по губам, я без всякого насилия с его стороны должен сам сделать ему минет (правда, в те годы этого слова ещё не было), и тогда об этом никто никогда не узнает. Я спросил, а как же двое старших ребят? Он сказал, что их я тоже должен «обслужить», но больше меня никто не тронет.

 

До конца смены я несколько ночей бывал в этой беседке. Кроме орального секса ничего не было. Никто из посторонних об этом не узнал. Я относился к этому, как к какому-то очень постыдному, но всё же захватывающему и возбуждающему приключению. Страшно было только первый раз, а потом я даже привык. Не могу сказать, что мне понравилось, но и отвращения не было.         

 

Этот детский опыт, конечно, не прошёл бесследно. До «после армии», когда я начал встречаться с девушками, у меня были только гомосексуальные контакты, но какой-то трагедии в этом я не чувствовал. Просто в те годы это было страшно порицаемо, и приходилось тщательно шифроваться, но это придавало некую пикантность этим запретным контактам.

 

Я всегда чётко осознавал свою гетеросексуальность, а все эти однополые приключения считал временными – пока оставался девственником в смысле девушек. Потом, когда секс в СССР всё-таки появился, мне было очень легко и интересно участвовать со своими подругами в групповом сексе – я не боялся мужчин и легко шёл на любые контакты в любых формах.

Т.е. объективно я был в детстве изнасилован, но субъективно я это так не воспринимал, и поэтому никаких негативных последствий не было. По-моему, такое начало моей половой жизни сформировало во мне огромный интерес ко всем видам секса, который (интерес) я не утратил на протяжении всей жизни.

ну а дальше как развивалась ваша жизнь?

Ну, я же написал, что всё в жизни было нормально. Детские страхи после того случая вскоре прошли. А во взрослой жизни такой детский и подростковй опыт дал мне стремление к разнообразию и тлерантность ко всем видам секса.