"ОДИН ВКУС" (Дневники Уилбера)

[Sopheya1984]

Корни Страдания

 

 Страдание это состояние бессознательности. Именно это и есть страдание — мы теряем целостность, теряем единство. 

 Люди живут в страдании. Из него есть лишь два выхода: либо стать медитирующими — бдительными, осознанными, сознательными... это тяжелое дело. Для этого нужен хребет. Единственная возможная трансформация случается в медитации, потому что медитация — единственный метод, делающий вас осознанным. Для меня медитация — единственная истинная религия. 

 Мое усилие здесь в том, чтобы вывести вас за пределы страдания. Не стоит подстраиваться под страдание; есть возможность быть совершенно свободным от страдания. Но тогда путь будет тяжким; тогда путь будет вызовом.

 Тебе придется осознать свое тело и то, что ты с ним делаешь...

 Первый шаг в осознанности — стать очень внимательным к своему телу. Мало-помалу человек становится бдительным в каждом жесте, в каждом движении. По мере того как ты становишься более осознанным, начинает происходить чудо: многие вещи, которые ты делал раньше, просто исчезают. Твое тело становится более расслабленным, более сонастроенным, глубокий мир воцаряется в твоем теле, тонкая музыка пульсирует в твоем теле.

 Тогда начни осознавать мысли — то же самое нужно сделать с мыслями. Они тоньше тела. И когда ты осознаешь мысли, тебя удивит, что происходит у тебя внутри. Мы не осознаем, что все это безумие продолжается, как подводное течение.  Таким образом, этого сумасшедшего нужно изменить. И чудо осознанности в том, что не нужно делать ничего, кроме как стать осознанным. Само явление наблюдения этого, меняет все. Мало-помалу сумасшедший исчезает. Мало-помалу мысли начинают следовать определенному образцу: их хаоса больше нет, они становятся более и более космосом. И тогда воцаряется более глубокий мир.

 И когда твое тело и ум в покое, ты увидишь, что и они сонастроены друг с другом, между ними есть мост. Впервые есть гармония, и эта гармония оказывает огромную помощь в том, чтобы работать над третьим шагом — то есть осознавать чувства, эмоции, настроения. Это самый тонкий слой и самый трудный, но если ты можешь осознавать мысли, это всего лишь один шаг дальше. Нужна лишь немного более интенсивная осознанность, и ты начнешь отражать свои настроения, эмоции, чувства.

 Как только ты осознаешь все эти три слоя, они соединяются в одно явление. И когда эти три слоя становятся одним, начинают действовать в полной гармонии, вибрировать вместе, ты можешь почувствовать музыку всех трех: они становятся оркестром — и тогда случается четвертое. Этого ты не можешь сделать — это случается само собой, это дар целого. Это награда для тех, кто сделал эти три шага.

 Четвертое — это предельная осознанность, которая делает человека пробужденным. Человек осознает собственную осознанность — это четвертое. Это делает человека буддой, пробужденным. И только в таком пробуждении человек узнает, что такое блаженство. Блаженство — это цель, осознанность — путь к нему.

 

Личные Миры

 

   Гераклит говорит:

 В мгновения бодрствования 

  Люди так же забывчивы и небрежны 

  К тому, что вокруг них происходит, 

  Как и когда спят. 

Пробужденные живут в одном общем мире; 

  Каждый из спящих — в своем собственном. 

    Что бы мы ни видели, когда бодрствуем, — это смерть, 

  Когда спим, — это сны.

 

 Даже прямо сейчас глубоко внутри вы видите сны. Продолжается тысяча и одна мысль, и вы не осознаете, что происходит, не осознаете, что делаете, не осознаете, кто вы. Вы движетесь так, как движутся люди во сне.

 Осознанность означает, что все, что бы ни происходило в это мгновение, происходит с полным сознанием; ты в этом присутствуешь.  Если ты присутствуешь, в твоем существе немедленно начинается трансформация, потому что, когда ты присутствуешь, осознанный, многие вещи просто невозможны. Все, что называется грехом, просто невозможно, если ты осознаешь. Поэтому, фактически, есть лишь один грех — и это неосознанность.

 Изначально слово  грех значило «упустить». Это не значит совершить что-то плохое; это просто значит «упустить», «быть отсутствующим». Еврейский корень слова «грех» означает «упустить». (miss)  Он существует и в нескольких английских словах: misconduct, misbehavior**. Упустить — значит не быть на месте, сделать что-то, не присутствуя в этом, — и это и есть единственный грех.

 А единственная добродетель? Делая что-то, ты полностью бдителен — то, что Гурджиев называет «помнить себя», что Будда называет правильным вспоминанием, что Кришнамурти называет осознанностью, что Кабир называет  сурати. Быть на месте! — вот все, что нужно, ничего больше.

 Тебе не нужно ничего менять, и даже если ты попытаешься что-то изменить, то не сможешь. Ты пытался изменить в себе многие вещи. Добился ли ты успеха? Что случилось с этим решением? Когда приходит момент, ты снова попадаешь в ту же ловушку: и  снова раскаиваешься. Это стало порочным кругом: ты совершаешь и раскаиваешься, и вот ты готов совершить снова.

 Помни, даже когда ты раскаиваешься, ты не на месте; это раскаяние — тоже часть греха. Именно поэтому ничего не происходит. Ты продолжаешь пытаться и пытаться, и принимаешь многие решения, и даешь много клятв, но ничего не происходит — ты остаешься прежним. Не то чтобы ты не пытался, не то чтобы пытался недостаточно; ты пытался и старался изо всех сил. Ты потерпел поражение, потому что дело не в усилии. Никакое усилие не поможет. Дело в том, чтобы быть бдительным, не в усилии.  Если ты бдителен, многие вещи будут просто отброшены; тебе не понадобится их отбрасывать. В осознанности определенные вещи невозможны. 

 Падая в любовь, ты остаешься ребенком; поднимаясь в любви, ты становишься зрелым. И мало-помалу любовь становится не отношениями, она становится состоянием существа. Не то, что ты любишь это и не любишь то, нет — ты просто любишь. Кто бы к тебе ни подошел, ты с ними делишься. Что бы ни происходило, ты даешь этому свою любовь. Ты касаешься камня, и касаешься его так, словно касаешься тела возлюбленной. Ты смотришь на дерево, и смотришь так, словно смотришь в лицо возлюбленному. Это становится состоянием существа. Ты не «влюблен» — теперь ты  есть любовь. Это восхождение, не падение. 

 

 Ум всегда либо в прошлом, либо в будущем. Он не может быть в настоящем; абсолютно невозможно, чтобы ум был в настоящем. Когда ты в настоящем, ума больше нет — потому что ум означает мышление. Но как может ум действовать в настоящем? В настоящем нет никакого места, в котором ум мог бы двигаться.

 Настоящее — это разделительная линия, вот и все. В нем нет никакого пространства. Оно разделяет прошлое и будущее — просто разделительная линия. Ты можешь  быть в настоящем, но не можешь думать; для того чтобы думать, нужно место. Для мыслей требуется место, они как вещи. Помни это: мысли — это тонкие вещи, они материальны. Мысли не духовны, потому что измерение духовного начинается, лишь когда мыслей нет. Мысли — материальные вещи, очень тонкие, и каждой материальной вещи требуется пространство.

 Ты не можешь думать в настоящем. В то мгновение, когда ты начинаешь думать, ты уже в прошлом. Когда встает солнце, нет пространства даже для того, чтобы сказать: «Как красиво!», потому что, когда ты произносишь эти два слова: «Как красиво!» — этот опыт уже в прошлом, ум уже занес это в память. Но  в то мгновение, когда солнце встает, в то самое мгновение, когда солнце восходит, как ты можешь думать? Что ты можешь думать? Ты можешь  быть восходящим солнцем, но не можешь думать. Для  тебя места достаточно — но не для мыслей.

 Ты видишь прекрасный цветок и говоришь: «Красивая роза» — ты больше не с этой розой в это мгновение; это уже воспоминание. Когда есть цветок и есть ты, и вы оба присутствуете друг для друга, как ты можешь думать? Что ты можешь думать? Как возможно мышление? Для него нет никакого места. Место так узко — фактически, места вообще нет — и вы с цветком не можете существовать как двое, потому что для двоих места недостаточно; существовать может лишь одно.

 Именно поэтому в глубоком присутствии ты — цветок, а цветок стал тобой. Когда мышления нет, кто цветок, и кто тот, кто его наблюдает? Наблюдающий становится наблюдаемым. Внезапно границы теряются. Внезапно ты проник, проник в цветок, а цветок проник в тебя. Внезапно вы не двое — существует одно.

 Если ты начинаешь думать, вы снова стали двумя. Если ты не думаешь, где эта двойственность? Когда ты существуешь с цветком, без мышления, это диалог — не  дуалог, но диалог. Когда ты существуешь с возлюбленным, это диалог, не  дуалог, потому что двоих нет. Сидя рядом с любимым, держа любимого за руку, ты просто существуешь. Ты не думаешь о временах, что прошли и кончились; ты не думаешь о наступающем будущем — ты здесь, сейчас. И так красиво быть здесь и сейчас, и так интенсивно, что в эту интенсивность не может проникнуть никакая мысль.

 

 Узки ворота; узки ворота настоящего. В настоящем мышление невозможно. Когда ты в настоящем, без мышления, ты впервые становишься духовным. Открывается новое измерение — измерение осознанности. Осознанность означает: быть в мгновении так тотально, чтобы не было никакого движения в прошлое, никакого движения в будущее — все движение останавливается.  Это не значит, что ты застываешь. Начинается новое движение, движение в глубину.

 Есть два вида движения, и именно в этом смысл креста Иисуса: он показывает два направления движения, перекресток. Одно движение линейно: ты движешься по линии, от одной вещи к другой, от одной мысли к другой. От одного сна к другому — от А ты движешься к Б, от Б к В, от В к Г. Таким образом, ты движешься линейно, горизонтально. Это движение времени; это движение того, кто крепко спит. 

 Есть другое движение, и это совершенно другое измерение. Это движение не горизонтально, оно вертикально. Ты не переходишь из А в Б, а из Б в В; ты переходишь из А в более глубокое А: от А, в A1 , А2,А3 в глубину — или в высоту.

 Когда мышление останавливается, начинается новое движение. Теперь ты падаешь в глубину, в подобное бездне явление. Люди, которые медитируют глубоко, рано или поздно приходят к этой точке; тогда они пугаются, потому что чувствуют себя так, словно перед ними раскрылась пропасть — бездонная пропасть, и у тебя кружится голова, тебе страшно. Тебе хочется цепляться за старое движение, потому что оно знакомо; это похоже на смерть.

 Именно в этом смысл креста Иисуса: это смерть. Перейти от горизонтального к вертикальному — это смерть; это настоящая смерть. Но это смерть лишь с одной стороны; с другой стороны — это воскресение. Ты умираешь, чтобы родиться; ты умираешь в одном измерении, чтобы родиться в другом. Горизонтально — ты Иисус. Вертикально — ты становишься Христом.

 Если ты движешься от одной мысли к другой, ты остаешься в мире времени. Если ты движешься в мгновение — не в мысль — ты движешься в вечность. Ты не статичен; ничто не статично в этом мире, ничто не может быть статичным — но возникают новые движения, движения без мотивации. Запомните эти слова. По горизонтальной линии ты движешься благодаря мотивации. Ты хочешь чего-то достичь. Мотивированное движение означает сон. Немотивированное движение означает осознанность — ты движешься ради сущей радости двигаться, ты движешься, потому что движение есть жизнь, ты движешься, потому что жизнь — это энергия, а энергия — это движение. Ты движешься, потому что энергия — это наслаждение, не ради чего-то другого. В этом нет никакой цели. Фактически, ты вообще никуда не идешь, вообще не идешь — ты просто наслаждаешься энергией. Нет цели вне самого движения; движение обладает собственной внутренней ценностью, не внешней ценностью.

 Весь мир движется, существование движется в вечности. Ум движется во времени. Существование движется в глубину и в высоту, а ум движется вперед и назад. Ум движется горизонтально — это сон. Если ты можешь двигаться вертикально — это осознанность.

 

 Будь в мгновении. Привнеси в это мгновение всю свою тотальную осознанность. Не позволяй прошлому вмешиваться, не позволяй входить будущему. Прошлого больше нет, оно умерло. И как говорит Иисус: «Пусть мертвые хоронят мертвых». Прошлого больше нет, зачем тебе о нем беспокоиться? Почему ты продолжаешь снова и снова его пережевывать? Ты что, сумасшедший? Его больше нет; это только твой ум, это только воспоминание. Будущего еще нет — что ты делаешь, думая о будущем? То, чего еще нет, — как ты можешь об этом думать? Как ты можешь его планировать? Что бы ты ни делал, этого не случится, и тогда ты разочаруешься, потому что у целого есть свой собственный план. Почему ты пытаешься строить собственные планы, противоречащие его планам?

 У существования свои планы, и оно мудрее тебя — целое всегда мудрее части. Почему ты притворяешься целым? У целого есть собственное предназначение, собственное осуществление; почему ты этим озабочен? И что бы ты ни делал, это будет грехом, потому что ты будешь упускать мгновение — это мгновение. И если это станет привычкой — это становится привычкой; если ты начинаешь упускать, это становится привычной формой — тогда, когда придет будущее, ты снова его упустишь, потому что, когда будущее придет, оно будет не будущим, оно будет настоящим. Вчера ты думал о «сегодня», потому что тогда оно было «завтра»; теперь это сегодня, и ты думаешь о завтра, а когда придет завтра, оно будет сегодня, — потому что все, что существует, существует здесь и сейчас и не может существовать никак иначе. Если ты действуешь по застывшему образцу, и он таков, что твой ум всегда смотрит в завтра, когда же ты будешь жить? Завтра никогда не приходит. Тогда ты будешь продолжать упускать — и это грех. В этом смысл еврейского слова «грех». В то мгновение, когда входит будущее, входит время. Ты согрешил против существования, ты упустил. И это стало застывшим образцом: как робот, ты продолжаешь упускать.

 Когда ты здесь со мной, будь здесь со мной — тотально здесь со мной, чтобы ты мог научиться новому виду движения, чтобы ты мог начать двигаться в вечность, не во время. Время — это мир, вечность — это Бог; горизонтальное — это мир, вертикальное — это Бог. Оба они встречаются в одной точке — там, где распят Иисус. Они встречаются, — горизонтальное и вертикальное, — в одной точке, и эта точка здесь и сейчас. Из «здесь и сейчас» ты можешь совершить два путешествия: одно путешествие — в мир, в будущее; другое путешествие — в Бога, в глубину. Стань более и более осознанным, стань более и более бдительным и чувствительным к настоящему.

[Sopheya1984]

Что ты будешь делать? Как это может стать возможным? — потому что вы так крепко спите, что можете сделать сном и это. Вы можете сделать само это объектом мышления, мыслительного процесса. Вы можете прийти по этому поводу в такое напряжение, что само оно не даст вам быть в настоящем. Если вы думаете слишком много о том, как быть в настоящем, это думанье не поможет. Если вы чувствуете слишком много вины... если иногда вы движетесь в прошлое — так и будет; это было такой долгой привычкой; а иногда вы начнете думать и о будущем — немедленно вы испытаете чувство вины, почувствуете, что снова совершили грех.

 Не чувствуйте себя виноватыми. Поймите грех, но не чувствуйте себя виноватыми, — и это очень, очень тонко. Если ты чувствуешь себя виноватым, ты упустил всю суть. Теперь старый образец начинается в новой форме. Теперь ты чувствуешь себя виноватым, потому что упустил настоящее. Теперь ты думаешь о прошлом, потому что, то настоящее — больше не настоящее; оно стало прошлым, и ты чувствуешь себя виноватым из-за него. Ты по-прежнему упускаешь.

 

 Таким образом, помни одно: когда бы ты ни осознал, что ушел в прошлое или в будущее, не создавай из этого проблемы. Просто приди в настоящее, не создавая никакой проблемы. Все в порядке! Просто верни осознанность. Ты упустишь миллионы раз; этого не случится прямо сейчас, немедленно. Это может случиться, но из-за тебя не случается. Эта модель поведения так укоренилась, что ты не можешь прямо сейчас ее изменить. Но не беспокойся, существование не торопится. Вечность может ждать вечно. Не делай из этого напряжения.

 Каждый раз, когда ты чувствуешь, что упустил, вернись обратно, вот и все. Не чувствуй себя виноватым; это трюк ума, теперь он снова играет в игру. Не раскаивайся: «Я снова забыл». Когда ты это понимаешь, тотчас же вернись к тому, что ты делаешь. Принимая ванну, вернись; принимая пищу, вернись; совершая прогулку, вернись в это. В то мгновение, когда ты чувствуешь, что ты не здесь и сейчас, вернись — просто, невинно. Не создавай чувства вины. Если ты испытываешь чувство вины, ты упустил суть. Есть грех, но нет никакой вины — но это для вас трудно. Если ты чувствуешь, что что-то неправильно, тотчас же ты чувствуешь себя виноватым. Ум очень, очень коварен. Если ты начинаешь чувствовать себя виноватым, игра началась снова — на новой почве, но игра остается старой. Ко мне приходят люди, они говорят: «Мы продолжаем забывать». Они так печальны, когда говорят: «Мы продолжаем забывать. Мы пытаемся, но помним лишь несколько секунд. Мы остаемся бдительными, помнящими себя, но потом снова теряем это — что делать?» Ничего не нужно делать! Суть вообще не в том, чтобы что-то делать. Что ты можешь сделать? Единственное, что ты можешь сделать, — это не создавать чувства вины. Просто вернись.

 

 Чем более ты возвращаешься... просто вспомни. Не с очень серьезным лицом, не с большим усилием — просто, невинно, не создавая из этого проблемы. Потому что у вечности нет проблем — все проблемы существуют на горизонтальном плане; эта проблема тоже существует на горизонтальном плане. Вертикальный план не знает никаких проблем. Это сущая радость, без всякой тревоги, без всякой тоски, без всякого беспокойства, без всякой вины, без ничего подобного. Будь простым и вернись.

 Много раз ты упустишь, это нужно принять как должное. Не беспокойся об этом; так и должно быть. Ты упустишь много раз, но суть не в этом. Не уделяй слишком много внимания тому факту, что ты много раз упускаешь, удели внимание тому факту, что ты много раз обретаешь заново. Помни это — ударение должно быть не на том, что ты много раз упустил, но на том, что ты много раз заново обрел вспоминание. Пусть это сделает тебя счастливым. То, что ты упускаешь, конечно, — так и должно быть. Ты человек, ты жил на горизонтальном плане много, много жизней, и это так естественно. Красота в том, что много раз ты снова возвращался. Ты сделал невозможное; пусть это сделает тебя счастливым!

 За двадцать четыре часа, двадцать четыре тысячи раз ты упустишь, но двадцать четыре тысячи раз обретешь вновь. Начнет действовать новый режим. Столько раз ты снова возвращаешься домой; мало-помалу взрывается новое измерение. Более и более ты становишься способным оставаться в осознанности, менее и менее ты будешь выпадать из нее и снова возвращаться. Отрезки выпадения из осознанности будут становиться меньше и меньше. Меньше и меньше ты будешь забывать, больше и больше помнить — ты входишь в вертикальное. Однажды горизонтальное внезапно исчезает. Интенсивность приходит в осознанность, и горизонтальное исчезает.

 

 Когда Шанкара, Веданта и индуисты называют этот мир иллюзорным, за этим стоит именно это. Потому что, когда осознанность становится совершенной, этот мир — мир, который ты создал из своего ума, — просто исчезает; перед тобой открывается другой мир.  Майя исчезает, иллюзия исчезает — иллюзия сохранялась из-за твоего сна, из-за твоей бессознательности.

 Это точно как сон. Ночью ты движешься во сны, и когда сон происходит, он реален. Ты когда-нибудь думал во сне: «Это невозможно»? Невозможное происходит во сне, но ты не можешь в нем усомниться. Во сне ты пребываешь в состоянии полной веры. Нет, во сне каждый, как ребенок, доверяет всему, что бы ни происходило. 

 Сон — это доверие, сон — это вера. Во сне ты не можешь сомневаться. Как только ты начинаешь сомневаться во сне, правила нарушены. Как только ты начинаешь сомневаться, сон начинает исчезать.  Этот мир, который ты видишь вокруг себя, — не реальный мир. Не потому, что он не существует — он существует, но ты видишь его сквозь ширму сна. Между вами стоит бессознательное; ты смотришь на него, ты истолковываешь его по-своему; ты точно как пьяный.

 

 Все будды смеялись, став пробужденными. Их смех подобен львиному рыку. Они смеются не над вами — они смеются над всей этой космической шуткой. Они жили в сновидении, во сне, совершенно опьяненные желанием, и из желания они смотрели на существование. Тогда оно не было реальным существованием; они проецировали на него свой собственный сон. Ты принимаешь все существование как экран, на который проецируешь свой собственный ум. Ты видишь вещи, которых нет, и не видишь вещей, которые есть. И у ума на все есть объяснение. Если появляется сомнение, ум все объясняет. 

 Помните, вот разница между религиозностью и философией: философия — это транквилизатор, религиозность — это шок; философия помогает тебе хорошо спать, религиозность — выводит из сна. Религиозность — это не философия, это техника, чтобы вывести тебя из твоей бессознательности. А все философии — это техники, чтобы помочь тебе хорошо спать; они дают тебе сны, утопии. Религиозность отнимает у тебя все сны и утопии. Религиозность приводит тебя к истине — а истина возможна, лишь если ты не видишь снов. Видящий сны ум не может видеть истину. Видящий сны ум, и истину превратит в очередной сон.

 

  Лао-цзы говорит:

 — Когда кто-то слушает мое учение без ума, он становится просветленным. Если кто-то слушает мое учение из ума, тогда он находит собственные объяснения, которые не имеют ничего общего со мной. А когда кто-то слушает, вообще не слушая, — есть люди, которые слушают, не слушая, — когда кто-то слушает так, словно вообще не слушает, он смеется над моей глупостью.

 И этот третий тип ума составляет большинство. Лао-цзы говорит:

 — Если большинство не смеется над тобой, осознавай, что, должно быть, ты говоришь что-то неправильное. Если большинство смеется, лишь тогда ты говоришь что-то истинное. Когда большинство думает, что ты дурак, — лишь тогда есть возможность того, что ты мудр; иначе никакой возможности нет.

 Гераклит казался Аристотелю запутавшимся. Он покажется таким и вам. Вас всюду учат рациональному, не мистическому. Каждого учат быть ясным. Если ты хочешь быть ясным, тебе придется двигаться по горизонтали. Там А есть А, Б есть Б, и А никогда не Б. Но в таинственной бездне вертикального, границы встречаются и сливаются друг с другом. Таким образом, Бог — тайна, не силлогизм. Те, кто приводит доказательства Бога, просто делают невозможное; никаких доказательств Бога быть не может. Доказательства существуют на горизонтальном плане.

 В этом смысл доверия: ты падаешь в бездну, переживаешь опыт бездны, просто исчезаешь в ней... и ты знаешь. Ты знаешь, лишь когда ума нет, — никогда не прежде.  Где бы вы ни были, именно в этом месте вас нет. Вы можете быть где угодно, но никогда не там, где вы есть. Где бы вы ни были, вас там нет.

 В старых тибетских писаниях говорится, что Бог приходит много раз, но никогда не находит тебя там, где ты есть. Он стучит в двери, но хозяина нет дома — он всегда где-то еще. Ты в своем доме, ты дома или где-то еще? Как может Бог тебя найти? Тебе не нужно к нему идти, просто будь дома, и он найдет тебя. Он ищет тебя точно так же, как ты ищешь его. Просто будь дома, чтобы, когда он придет, он мог тебя найти. Он приходит, он стучит миллионы раз, он ждет у дверей, но тебя никогда нет дома.

 

 Гераклит говорит:

Дураки, хотя и, слышат,

 Все равно, что глухие;

 К ним относится пословица:

 Где бы они ни были, их там нет.

 Это сон: отсутствие, не присутствие в настоящем мгновении, нахождение где-то еще.

  Именно поэтому Иисус говорит: «Если у вас есть уши, услышьте меня; если у вас есть глаза, увидьте меня!»

 Гераклит, наверное, нашел, что многие люди, которые слушают, ничего не слышат, и многие люди, которые видят, ничего не видят, потому что их дома совершенно пусты. Хозяина нет дома. Глаза смотрят, уши слушают, но внутри никого нет дома. Глаза — это только окна; они могут видеть, если только сквозь них видишь ты. Как может видеть окно? Ты должен стоять у окна, лишь тогда ты можешь видеть. Как? — это только окно, оно ничего не чувствует. Если есть ты, все становится совершенно по-другому.

 Все тело похоже на дом, а ум — на путешественника; хозяин всегда в отъезде, и дом остается пустым. И жизнь стучит к тебе в двери — ...можешь назвать это Богом или как угодно еще, название не имеет значения; назови это существованием... — существование стучит в двери, уже стучит, стучит непрерывно, но тебя никогда нельзя застать. Это и есть сон.

 Человек не должен говорить и действовать, словно во сне.

 Действуй, говори с полной осознанностью, и ты найдешь в себе огромную перемену. Сам тот факт, что ты осознаешь, изменяет все твои действия. 

 Это точно, как свет. Когда в доме горит свет, как там может существовать темнота? Она просто бежит из него. Когда в твоем доме светло, как ты можешь спотыкаться? Как ты можешь стучать в стену? Светло, и ты знаешь, где дверь; ты просто направляешься прямо к двери, выходишь в нее. Когда темно, ты спотыкаешься, пробираешься ощупью, падаешь. Неосознанный, ты пробираешься ощупью, спотыкаешься, падаешь. Все, что неправильно, неправильно не само по себе, но потому, что ты живешь в темноте.

 

 Иисус сможет испытать гнев, если захочет; он может его использовать. Ты не можешь его использовать — он использует тебя. Если Иисус чувствует, что это может быть хорошо и полезно, он может использовать что угодно — он хозяин. Иисус может испытывать гнев, не испытывая гнева. 

 Многие люди работали с Гурджиевым, и он был ужасным человеком. В гневе он был ужасен, он выглядел, как убийца! Но это была только игра, только ситуация, чтобы кому-то помочь. И мгновенно, без промежутка даже на долю секунды, он уже смотрел на кого-то другого и улыбался. Потом он снова смотрел на первого человека, на которого испытывал гнев, и снова выглядел ужасно и гневно.

 Это возможно. Осознавая, ты можешь использовать все. Даже яд может стать эликсиром, когда ты осознаешь. А когда ты спишь, даже эликсир может стать ядом — потому что все зависит от того, насколько ты бдителен. Действия ничего не значат. Действия не имеют значения — значение имеешь только ты, твоя осознанность, твоя сознательность, внимательность. Что ты делаешь, неважно.

 Если ты узнаешь осознанность, и что ничто её не стоит — ты узнал величайшее блаженство жизни. Тогда, внезапно, многие вещи просто отпадают; они становятся глупыми, становятся дурацкими. Мотивации больше нет, желания больше нет, сны отпали.

 

  Человек не должен действовать или говорить, словно во сне.  

Это единственный ключ.

 Пробужденные живут в одном общем мире;

 Каждый из спящих — в своем собственном.

 У тебя свой собственный мир; если ты спишь, ты заключен в оболочку собственных мыслей, концепций, мечтаний, желаний. 

  Сны личны, истина не лична. Истина не может быть личной — истина не может быть моей или твоей, истина не может быть христианской или индуистской. Истина не может быть личной. Сны личны. Истина — это открытое небо; оно для всех, и оно одно.

 Именно поэтому, когда говорят Лао-цзы, Будда, Гераклит, хотя их языки могут и отличаться, — но они подразумевают одно и то же, они указывают на одно и то же. Они не живут в личных мирах. Личный мир каждого из них исчез вместе со снами, желаниями — вместе с умом. У ума бывает личный мир, но у сознания личного мира не бывает. Бодрствующие живут в одном общем мире... У тех, кто бодрствует, один общий мир — и это существование. А у каждого из тех, кто спит и видит сны, — свой собственный мир.

 

 Твой личный мир должен быть отброшен; это единственное отречение, которого я от тебя требую.  Я просто говорю — оставить свой личный мир снов. Для меня это и есть  санньяса. Настоящий мир, от которого нужно отречься, находится в уме; частный мир сновидений. Если ты от него отречешься, тогда, даже сидя на рынке, ты в Гималаях. Если ты от него не отречешься, то и в Гималаях создашь вокруг себя личный мир.

  Что бы мы  ни видели, когда бодрствуем, — это смерть; 

  Когда спим, — это сны. 

 Это действительно красиво. Когда ты спишь, ты видишь сны, иллюзии, миражи — твои собственные творения, твой собственный личный мир. Когда ты просыпаешься, что ты видишь? Гераклит говорит; «Проснувшись, всюду вокруг ты видишь смерть».

 Может быть, именно поэтому ты не хочешь видеть. Может быть, именно поэтому ты видишь сны и окружаешь себя облаком снов, чтобы не нужно было смотреть в лицо факту смерти. Но помни: человек становится религиозным, лишь когда сталкивается со смертью, никогда не прежде.

 Когда ты сталкиваешься со смертью, когда ты смотришь смерти прямо в лицо, не избегаешь, не уклоняешься, не бежишь от нее, не окружаешь себя облаком, — когда ты смотришь в лицо и сталкиваешься с фактом смерти, — то внезапно осознаешь, что смерть есть жизнь. Чем глубже ты движешься в смерть, тем глубже ты движешься и в жизнь, говорит Гераклит, потому что противоположности встречаются и сплавляются; они одно.

 Если ты пытаешься бежать от смерти, помни: ты будешь бежать и от жизни. Именно поэтому вы выглядите такими мертвыми. Это парадокс: беги от смерти, и ты останешься мертвым; смотри ей в лицо, столкнись с ней, и станешь живым. В то мгновение, когда ты смотришь смерти в лицо так глубоко, так интенсивно, что начинаешь чувствовать, что умираешь, — не только снаружи, но и внутри ты чувствуешь и касаешься смерти — приходит кризис. Это крест Иисуса, кризис смерти. В это мгновение ты умираешь из одного мира — мира горизонтального, мира ума — и воскресаешь в другом мире.

 

 Воскресение Иисуса — не физическое явление. Христиане напрасно создали вокруг этого столько гипотез. Это не воскресение его тела, это воскресение в другое измерение тела; это воскресение в другое измерение другого тела, которое никогда не умирает.  Это тело временно,  то тело вечно. Иисус воскресает в другой мир, мир истины. Личный мир должен исчезнуть.

 В последний момент Иисус говорит, что встревожен, обеспокоен. Даже такой человек, как Иисус, умирая, встревожен; так и должно быть. Он говорит Богу, кричит: «Что Ты со мной делаешь?» Ему хочется цепляться за горизонтальное, ему хочется цепляться за жизнь — даже такому человеку, как Иисус.

 Поэтому не чувствуй себя виноватым. Тебе тоже хочется цепляться. Это человечно в Иисусе, и он более человечен, чем Будда, Махавира. Это человечно: человек сталкивается лицом к лицу со смертью, и он встревожен, он плачет, но не поворачивает обратно; он не падает. Тотчас же он осознает, чего он просит. Тогда он говорит: «Да свершится воля твоя!» — расслабляется, сдается. Тотчас же колесо поворачивается — он больше не в горизонтальном; он вошел в вертикальное, в глубину. Там он воскресает в вечности.

 Умри во времени, чтобы воскреснуть в вечность. Умри для ума, чтобы стать живым в сознании. Умри для мышления, чтобы родиться в осознанность.

 

 Гераклит говорит: «Что бы мы ни видели, когда бодрствуем, это смерть...» Именно поэтому мы живем во снах, мечтах, транквилизаторах, опьянении — чтобы избежать столкновения со смертью. Но этому факту нужно посмотреть в лицо. Если ты смотришь ему в лицо, факт становится истиной; если ты бежишь, ты живешь в бесконечной лжи. Если ты смотришь в лицо этому факту, этот факт становится дверью к истине. Смерть — это факт; с этим нужно столкнуться лицом к лицу. А истина будет жизнью, вечной жизнью, жизнью в изобилии, жизнью, которая никогда не кончается.

[Sopheya1984]

Осознанность и Центрирование

 Сначала нужно понять, что подразумевается под осознанностью. Ты идешь. Ты осознаешь многие вещи. Ты осознаешь многие вещи, не осознавая только одного, и это - самого себя. Ты идешь, не осознавая лишь только самого себя! Это осознавание себя Гурджиев называет «помнить себя». Гурджиев говорит: «Постоянно, где бы ты ни был, помни себя».

 Что бы ты ни делал, продолжай постоянно делать внутри одно: осознавай, что ты это делаешь. Это постоянное вспоминание себя создает в тебе тонкую энергию, очень тонкую энергию. Ты начинаешь быть кристаллизованным существом.

 В нормальном состоянии ты просто болтающийся на ветру мешок! Никакой кристаллизации, на самом деле, никакого центра — просто текучесть, просто расхлябанное сочетание многих вещей без всякого центра. Осознанность — это то, что делает тебя хозяином. Когда я говорю, будь хозяином, я подразумеваю присутствие — постоянное присутствие. Что бы ты ни делал или не делал, одно должно быть постоянно в твоем сознании: что ты  есть. 

 Это простое чувство себя, - чувство, что человек есть, - создает центр — центр спокойствия, центр молчания, центр внутреннего мастерства. Это внутренняя сила. И когда я говорю «внутренняя сила», я подразумеваю это буквально. Именно поэтому будды говорят о «пламени осознанности» — она  и есть  пламя. Если ты начинаешь осознавать, ты начинаешь чувствовать в себе новую энергию, новый огонь, новую жизнь. И из-за этой новой жизни, новой силы, новой энергии многие вещи, которые управляли тобой, просто растворяются. Ты не должен бороться с ними.

 

Как только ты начинаешь быть сильным внутри, и у тебя появляется ощущение внутреннего присутствия — что ты  есть, — твои энергии начинают становиться концентрированными, кристаллизованными в одной точке, и рождается «я». Помни, рождается не эго, но «я». Эго — это ложное ощущение себя. Не имея никакого «я», ты продолжаешь верить, что у тебя есть какое-то «я», — это и есть эго. Эго означает ложное «я» — ты не «я», но все же считаешь себя «я».

 

 Маулингапутта, искатель истины, пришел к Будде. Будда спросил его:

 — Что ты ищешь? Маулингапутта сказал:

 — Я ищу себя. Помоги мне!

 Будда пообещал помочь ему, если он сделает то, что он ему скажет. Маулингапутта заплакал и сказал:

 — Как я могу обещать? Меня нет — меня еще нет, как я могу обещать? Я не знаю, что буду делать завтра, у меня нет никакого «я», которое могло бы пообещать, поэтому не проси невозможного. Я попытаюсь. Самое большее, я могу сказать — это я попытаюсь. Но я не могу сказать, что это сделаю, потому что кто это сделает? Я ищу то, что может обещать и держать обещания. Меня еще нет.

 Будда сказал:

— Маулингапутта, я задал тебе этот вопрос, чтобы это услышать. Если бы ты пообещал, я бы отказал тебе. Если бы ты сказал: «Я обещаю, что это сделаю», тогда я узнал бы, что ты не настоящий искатель себя, потому что искатель должен знать, что его еще нет. Иначе, какой смысл искать? Если ты уже есть, нет никакой необходимости. Но тебя нет! И если человек может это чувствовать, эго испаряется.

 

 Эго — это ложное представление о чем-то, чего вообще нет. «Я» подразумевает центр, который может пообещать. Этот центр создается постоянным пребыванием в осознанности, постоянной осознанностью. Осознавай, что ты что-то делаешь: что ты сидишь, что сейчас ты вот-вот уснешь, что к тебе приходит сон, что ты засыпаешь. Попытайся быть сознательным каждое мгновение, и ты начнешь ощущать, что внутри тебя рождается центр; что-то стало кристаллизоваться, появилась центрированность. Теперь все связано с этим центром.

 Именно поэтому опасные игры так привлекательны. Спросите тех, кто взбирается на вершину Гуришанкара, Эвереста. Когда впервые Хиллари оказался там, наверное, он внезапно ощутил центр. И когда впервые кто-то попал на Луну, наверное, пришло внезапное чувство центра. Именно поэтому опасность привлекательна. Ты ведешь машину и едешь с большей и большей скоростью, и тогда скорость становится опасной. Тогда ты не можешь думать; мысли прекращаются. Тогда ты не можешь мечтать. Тогда ты не можешь воображать. Тогда настоящее становится весомым. В это опасное мгновение, когда в любой момент возможна смерть, внезапно ты осознаешь центр внутри себя. Опасность привлекательна лишь потому, что в опасности ты иногда чувствуешь себя центрированным.

 Ницше где-то говорит, что война должна продолжаться, потому что лишь на войне иногда чувствуется «я» — чувствуется центр, потому что война опасна. И когда смерть становится реальностью, жизнь становится интенсивной. Когда смерть совсем рядом, жизнь становится интенсивной, и ты центрирован. В любое мгновение, когда ты осознаешь себя, появляется центрирование. Но если эта центрированность только ситуационная, она исчезнет, стоит только ситуации кончиться.

 Она не должна быть только ситуационной, она должна быть внутренней. Попытайся быть осознанным в каждом обычном действии. Сидя в кресле, попробуй это — осознай себя сидящего. Осознавай не только кресло, не только комнату, не только окружающую атмосферу, но осознавай сидящего. Закрой глаза и почувствуй себя; копай глубоко и чувствуй себя.

 ...дзэнский мастер сказал Херригелю:

 — Меня не интересует твоя стрельба из лука или попадание в цель. Меня интересуешь ты. Ты в совершенстве освоил технику. Но когда твоя стрела покидает лук, ты не осознаешь себя, и это тщетно! Меня заботит не то, чтобы стрела попала в цель. Меня заботишь ты! Когда стрела выпущена из лука, вовнутрь должно быть выпущено твое сознание. Даже если ты промахнешься мимо цели, это не имеет значения, но мимо внутренней цели промахиваться нельзя, а ты промахиваешься.  

Херригель сказал: Это невозможно! Когда ты во что-то целишься, осознанность направляется к цели, к объекту, и если ты хороший стрелок, ты должен забыть себя — помнить только цель, мишень и забыть все остальное. Остаться должна только мишень.

 Но дзэнский мастер постоянно заставлял его создавать другую цель, внутри. Эта стрела должна быть двойной стрелой: направленной на цель снаружи и постоянно указывающей на внутреннее «я».

 

 Таким образом, что бы ты ни делал — что угодно, не обязательно это должна быть стрельба из лука, — что бы ты ни делал, даже если ты просто сидишь, будь направленным в обе стороны. Помни, что происходит снаружи, но помни и того, кто внутри.

 Лин-Чи однажды утром читал лекцию, и кто-то спросил его: — Только ответь мне на один вопрос: кто я? 

Вместо того чтобы, как обычно, ответить со своего места, он встал и подошел к этому человеку. Весь холл замер. Лин-Чи встал перед задавшим вопрос и посмотрел ему в глаза. Это был очень проникновенный момент. Все замерло. Задавший вопрос покрылся испариной. Лин-Чи просто пристально смотрел ему в глаза. Затем Лин-Чи сказал:

 — Не спрашивай меня. Иди вовнутрь и найди, кто это спрашивает. Закрой глаза. Не спрашивай: «Кто я?» Иди вовнутрь и найди, кто это спрашивает, кто этот задающий вопросы внутри. Забудь обо мне. Найди источник этого вопроса. Иди глубоко вовнутрь!

 И говорят, что этот человек закрыл глаза, впал в молчание, и внезапно он был просветлен. Он открыл глаза, рассмеялся, коснулся ног Лин-Чи и сказал: «Ты ответил мне».

 «Кто я?» Как может на это ответить кто-то другой? Но в этой частной ситуации — тысячи человек в молчании, в молчании, в котором можно было услышать, как падает иголка, — Лин-Чи подошел, посмотрел проницательными глазами и просто приказал этому человеку: «Закрой глаза, иди вовнутрь и найди, кто задает вопросы. Не жди, чтобы я тебе ответил. Найди, кто это спрашивает». И этот человек закрыл глаза. Что случилось в этой ситуации? Он стал центрированным. Внезапно он стал центрированным, внезапно он осознал глубочайшее внутреннее ядро.

 Это должно быть открыто, и осознанность — метод открытия этого глубочайшего внутреннего ядра. Чем более ты бессознателен, тем дальше ты от самого себя. Чем более ты сознателен, тем ближе подходишь к себе. Если сознание тотально, ты в центре. Если сознания меньше, ты приближаешься к периферии. Когда ты бессознателен, ты на периферии, где центр совершенно забыт. 

 Ты можешь двигаться к периферии — тогда ты движешься к бессознательному. Что бы ты ни делал, если ты можешь помнить себя, тогда ты ближе к центру. Тогда однажды внезапно ты становишься центрированным. Тогда у тебя есть энергия. Эта энергия — огонь. Вся жизнь, все существование — это энергия, огонь. 

 

 Действуй внимательно. Это долгое, тяжкое путешествие; трудно осознавать даже на долю мгновения; ум постоянно мерцает. Но это не невозможно. Это тяжко, это трудно, но не невозможно. Это возможно — возможно для каждого. Нужно лишь усилие, и усилие в полную силу и от всего сердца. Ничто не должно остаться в стороне; ничто не должно остаться незатронутым. Все должно быть принесено в жертву осознанности; лишь тогда обнаруживается внутреннее пламя. Оно есть.

 Если бы можно было найти единство «по сути» между всеми религиями, когда-либо существовавшими или возможными, тогда было бы найдено одно-единственное слово: «осознанность».

 Иисус рассказывает историю... Хозяин большого дома уехал, и он приказал своим слугам быть постоянно бдительными, потому что он может вернуться в любое мгновение. Двадцать четыре часа в сутки они должны быть бдительными. В любое мгновение хозяин может вернуться — в любое мгновение! Нет никакого назначенного времени, никакого дня, никакой даты. Если есть назначенная дата, ты можешь спать; тогда ты можешь делать что угодно и быть бдительным только в этот определенный день, потому что в этот день возвращается хозяин. Но хозяин сказал: «Я могу вернуться в любое мгновение. Днем и ночью вы должны быть готовы меня принять».

 Это притча о жизни. Ты не можешь откладывать; в любое мгновение хозяин может вернуться. Человек должен быть бдительным постоянно. Никакая дата не назначена; ничего не известно о том, когда внезапно что-то случится. Остается только одно: быть бдительным и ждать.

 Осознанность — это техника центрирования себя, техника достижения внутреннего огня. Он есть, и он скрыт; его можно обнаружить. И как только он обнаружен, лишь тогда мы способны войти в храм — не раньше, никогда не раньше.

 

 Прикладывай усилия, даже когда терпишь поражение. Поначалу так и будет. Снова и снова ты потерпишь поражение, но поможет даже поражение. Потерпев поражение, на мгновение осознай, и впервые ты почувствуешь, как ты бессознателен.

 Иди по улице, и ты не сможешь пройти и нескольких шагов без того, чтобы не стать бессознательным. Снова и снова ты забываешь себя. Кто-то идет мимо, ты на него смотришь и забываешь себя.

 Твои поражения тоже могут быть полезны. Они могут показать тебе, как ты бессознателен. И даже если ты осознаешь, что бессознателен, ты достигнешь определенной осознанности. Если сумасшедший осознает, что он сумасшедший, он встал на путь к здравому рассудку.

[Sopheya1984]

Много Болезней, Один Рецепт

Ты пробовал все возможные вещи, чтобы изменить себя, но кажется, ничего никогда не получается. Ты остаешься прежним. 

  А я здесь говорю, что есть простой ключ — осознанность.  Ключи всегда очень малы; ключи — небольшие вещи. Но ма  ленький ключ может открыть очень большой замок. 

  Когда люди спросили Будду: «Что нам делать?», его ответ был всегда одним и тем же: «Осознавайте. Привнесите в свою жизнь осознанность». 

  Ананда сказал:   — Как же так? Они приносят всевозможные болезни — но твой рецепт всегда остается одним и тем же! 

  И Будда сказал: 

  — У разных людей разные болезни — точно  ,  как разным людям могут сниться разные сны. 

  Если две тысячи человек заснут, им приснятся две тыся  чи снов. Но если вы придете ко мне и спросите, как избавить  ся от этих снов, лекарство буд  ет одним для всех: «Просни  тесь»  . Лекарство будет для всех совершенно одинаковым; ре  цепт будет одним и тем же. Можете называть это осознан  ностью, можете называть это свидетельствованием — это разные названия одного и того же лекарства. 

 

Аналитик и Свидетель

 

Ты можешь только разрушить настоящее мгновение, а это единственное мгновение, которое доступно, реально.

 Восток смотрит на вещи совершенно по-другому. Во-первых, он говорит, что никакая проблема не серьезна. В то мгновение, как ты говоришь, что какая-то проблема несерьезна, эта проблема на девяносто девять процентов умирает.

 Все твое видение ее меняется. Во-вторых, говорит Восток, проблема существует, потому что ты с ней  отождествлен. Ты с ней отождествлен — вот в чем настоящая проблема. И это ключ к решению всех проблем. 

 Если ты придешь к восточному мистику, он скажет:

 — Ты думаешь, что гнев —  это ты, ты чувствуешь себя отождествленным с гневом — и именно потому все становится неправильным. В следующий раз, когда случится гнев, просто будь наблюдателем, просто будь свидетелем. Не отождествляйся с гневом. Не говори: «Я гнев». Не говори: «Я гневен». Просто видь, как он происходит, словно он происходит на экране телевизора. Смотри на себя, как смотрел бы на кого-то другого.

 Ты — чистое сознание. Когда тебя окружает облако гнева, просто наблюдай его — и оставайся бдительным, чтобы не отождествляться с ним. Вся суть в том, чтобы не отождествляться с проблемой. Как только ты этому научился... тогда не может быть речи о том, чтобы у тебя было «столько проблем», — потому что этот ключ, один и тот же ключ откроет все двери. Так со всем, на что способен ум.

 Восток говорит: просто оставайся неотождествленным. Помни — именно это подразумевает Георгий Гурджиев, когда говорит о том, чтобы «помнить себя». Помни, что ты свидетель, будь внимательным — именно это говорит Будда. Будь бдителен, когда мимо проплывает облако, может быть, это облако из прошлого, но это не имеет значения. Должно быть, у него есть определенное прошлое, оно не может возникнуть просто ниоткуда. Должно быть, оно происходит из определенной последовательности событий — но это несущественно. Зачем об этом беспокоиться? Прямо сейчас, в это самое мгновение ты можешь разотождествиться с ним. Ты можешь отрезать себя от него, мост можно разрушить прямо сейчас — и  только сейчас.

 Копание в прошлом не поможет. Ты не можешь разотождествиться в этом прошлом — его больше нет! Но ты можешь разотождествиться  в это   самое мгновение, в это мгновение — и тогда вся серия гневных вспышек прошлого больше не будет частью тебя. Тебе не придется возвращаться назад и переделывать все, — это будет сущей растратой драгоценного настоящего времени. Ты можешь просто выпасть из этого, точно как змея выскальзывает из старой кожи.

 

 Прошлое и его обусловленности действительно существуют — но они существуют либо в теле, либо в мозге; они не существуют в сознании, потому что сознание не может быть обусловлено. Сознание остается свободным: свобода его глубочайшее качество, свобода — это его природа. В то мгновение, когда ты на это смотришь, сознание больше не отождествлено; кто, иначе, будет это осознавать? Если ты действительно  стал подавленным, кто тогда будет это осознавать? Тогда не будет никакой возможности осознанности.

 В этом красота сознания — сознание может выскользнуть из чего угодно. В нем нет никакой преграды, никакой границы. 

 Всю восточную методологию можно свести к одному слову:  свидетельствование . Всю западную методологию тоже можно свести к одному:  анализ . Анализируя, ты без конца ходишь кругами. Свидетельствуя, ты просто делаешь шаг прочь из круга.

 Свидетельствование — это революция. Это радикальная перемена, до самых корней. Это приносит в существование новое человеческое существо, потому что выводит твое сознание из всех обусловленностей. Обусловленности есть в теле и уме, но сознание остается необусловленным. Оно чисто, всегда чисто. Оно девственно; его девственность не может быть нарушена.

 Восточный подход направлен на то, чтобы сделать тебя внимательным к этому девственному сознанию, к этой чистоте, к этой невинности. Восток фокусируется на небе, Запад — на облаках. 

 У неба нет истории. Небо никем не создано; оно никем не произведено. Фактически, чтобы вообще что-то было, необходимо небо, небо является обязательным условием; оно должно существовать, прежде чем может существовать что-либо еще.  Пространство было всегда. Восточный подход состоит в том, чтобы осознать небо. Западный подход заставляет тебя более и более осознавать облака, и это немного помогает, но не позволяет тебе осознать глубочайшее внутреннее ядро. Периферия — да, ты начинаешь немного более осознавать периферию, но не осознаешь центра. А периферия — это циклон.

 Тебе придется найти центр циклона. И именно это происходит в свидетельствовании.

 

 Свидетельствование не изменит твоей обусловленности. Свидетельствование не изменит мускулатуры твоего тела. Но свидетельствование даст тебе опыт, который за пределами всякой мускулатуры, всякой обусловленности. В это мгновение запредельности, в это мгновение трансценденции, не существует никакой проблемы. Теперь все в твоих руках. Тело будет продолжать носить мускулатуру, и ум будет продолжать носить обусловленность — теперь это в твоих руках. Если что-то в тебе жаждет проблем, ты можешь войти в  тело-ум , найти там проблему и радоваться ей. Если ты ее не хочешь, ты можешь оставаться снаружи. Проблема останется как отпечаток в  телесно-умственном  механизме, но ты будешь отрешен и отстранен от нее.

 Именно так действует будда. Ты используешь память; будда тоже использует память — но он с ней не отождествлен. Он использует память, как механизм. Я, например, использую язык. Когда мне приходится говорить, я использую ум и его оттиски, но я — не ум как продолжительность. Я остаюсь начальником, а ум остается слугой. Ум приходит по зову; он полезен — но он не может главенствовать.

 Проблемы сохранятся, но теперь они существуют лишь в форме семян в теле и уме. Даже это сумасшедшее образование можно использовать творчески.

 Все отпечатки, остающиеся в мозгу, в мускулатуре тела... они останутся, но как семена — останутся  потенциально. Если тебе слишком одиноко и ты хочешь проблем, ты можешь их получить. Если ты чувствуешь себя слишком несчастным без страдания, ты можешь его найти. Они останутся всегда в твоем распоряжении, но в них не будет необходимости, в них не будет потребности. Это будет твоим выбором.

 

  Свидетельствование — это техника центрирования. человек может жить двумя способами: он может жить из периферии или из центра. Периферия принадлежит эго, центр принадлежит существу. Если ты живешь из эго, ты всегда связан с кем-то другим. Периферия всегда связана с кем-то другим.

 Что бы ты ни делал, это не действие, это всегда реакция — ты делаешь это в ответ на что-то, что было сделано в отношении тебя. Из периферии не может быть действия, все остается реакцией — ничто не исходит из твоего центра. В определенном смысле, ты раб обстоятельств. Ты ничего не делаешь; скорее, тебя принуждают. Если ты живешь из центра, ситуация радикально меняется. Из центра ты начинаешь действовать; впервые ты начинаешь существовать по своему собственному праву.

 Будда шел по деревне. Какие-то люди были очень злы на него и его учение. Они оскорбляют его, обижают его. Будда внимательно слушает и говорит:

 — Если вы закончили, позвольте мне идти дальше. Я должен добраться до следующей деревни, меня там ждут. Если у вас в уме еще что-то осталось, вы сможете закончить, когда я приду сюда на обратном пути.

 Они сказали:

 — Мы тебя унижаем, оскорбляем. Не хочешь ли ты ответить тем же? Будда сказал:

 — Теперь я больше никогда не реагирую. Что вы делаете, это ваше дело — я больше никогда не реагирую, вы не можете меня ни к чему принудить. Вы можете меня оскорблять; это ваше дело — я не раб. Я стал свободным человеком. Я действую из центра, не из периферии, и ваши оскорбления могут коснуться только моей периферии, не центра. Центр остается незатронутым.

 Тебя что-то трогает не потому, что это трогает твой центр, но лишь потому, что у тебя нет центра. Ты просто на периферии, ты отождествлен с периферией. Периферия обречена на то, чтобы ее затрагивало что угодно — все, что бы ни происходило. Это только твоя граница, и что бы на ней ни происходило, это обязательно ее коснется; у тебя нет никакого центра. В то мгновение, когда у тебя есть центр, у тебя есть и дистанция от самого себя — ты можешь быть на некотором расстоянии от периферии. Кто-то может оскорбить периферию, но не тебя. Ты можешь оставаться отстраненным, непривязанным — это дистанция между тобой и твоим «я». Есть дистанция между тобой как периферией и тобой как центром. Внешний мир может коснуться тебя только на периферии.

 Поэтому Будда говорит:

 — Теперь я центрирован. Десять лет назад все было бы по-другому; если бы вы оскорбили меня, я бы реагировал. Но теперь я только  действую. 

 Действие приходит из тебя, а реакция тебе навязана. Центрирование означает, что ты начал действовать.

 

 Второе, что нужно помнить: когда ты действуешь, действие всегда тотально. Когда ты реагируешь, это никогда не бывает тотальным. Это всегда частично, фрагментарно, потому что, если я действую из периферии — то есть когда я  реагирую, — это не может быть тотальным, потому что я по-настоящему в это не вовлечен. Вовлечена только периферия, поэтому это не может быть тотальным. Поэтому, если ты любишь из периферии, твоя любовь никогда не может быть тотальной — она всегда частична. Это означает, что частичное действие обречено на то, чтобы быть противоречивым, чтобы быть в конфликте с самим собой. Современная психология говорит, что ты можешь любить и ненавидеть одновременно. На периферии все будет противоречить самому себе.

 Лишь когда ты действуешь из центра, твое действие тотально. И когда действие тотально, в нем есть собственная красота. Когда действие тотально, оно происходит от мгновения к мгновению. Когда действие тотально, ты не носишь о нем воспоминаний — они тебе не нужны! Когда действие частично, оно остается в подвешенном состоянии. Это тяжесть, напряженная тяжесть в уме, на сердце.

 

 Тотальное действие имеет начало и конец. Оно атомично; это не сериал. Оно есть, потом его нет. Ты совершенно свободен от него, чтобы двигаться в неизвестное. Иначе человек продолжает двигаться в колее, ум становится просто колеёй. Ты продолжаешь двигаться по одному и тому же кругу, порочному кругу. Поскольку прошлое никогда не кончается, оно переходит в настоящее. Оно продолжается и проникает в будущее.

 Поэтому на самом деле частичный ум, периферийный ум носит в себе прошлое, а прошлое — это большая вещь! Даже если не принимать во внимание прошлые жизни, даже тогда прошлое — это большая вещь. Пятьдесят лет опыта, красивого и уродливого, но неоконченного — все остается неоконченным, и ты продолжаешь нести с собой прошлое в пятьдесят лет длиной, прошлое, которое мертво. Это мертвое прошлое обрушивается на одно-единственное мгновение настоящего — оно неизбежно убьет его!

 Поэтому ты не можешь жить, это невозможно. С этим прошлым на шее ты не можешь жить — каждое отдельное мгновение так свежо и деликатно, и весь этот мертвый груз убьет его. Это убийство! Твое прошлое постоянно убивает настоящее, и когда настоящее мертво, оно становится частью бремени. Когда оно живо, это не часть тебя — когда оно становится мертвым, когда оно убито твоим мертвым прошлым, тогда оно становится твоим, тогда это часть тебя. Вот твоя ситуация.

[Sopheya1984]

В то мгновение, когда ты начинаешь действовать из центра, каждое действие тотально, атомично. Оно есть, потом его нет. Ты совершенно свободен от него. Тогда ты можешь двигаться без бремени — освобожденный от бремени. И лишь тогда ты можешь жить в новом мгновении, которое есть всегда, подходя к нему свежим. Но ты можешь подойти к нему свежим, лишь не неся с собой никакого прошлого. В то мгновение, когда что-то закончено, ум освобождается от бремени. Пока что-то не закончено, ум будет возвращаться к этому снова и снова.

 И ты не можешь сделать это тотальным, если будешь оставаться на периферии. Как тогда тебе быть центрированным в самом себе? Как достичь этого центрирования, чтобы не оставаться на периферии? Техникой является свидетельствование.

 Слово  свидетельствование — очень значительное слово. Есть сотни техник, чтобы достичь центрирования, но свидетельствование обязательно является частью любой из них, существенной частью. Поэтому лучше будет назвать его техникой всех техник. Это не просто техника; метод свидетельствования составляет самую существенную часть  всех техник.

 Можно рассматривать свидетельствование и как чистую технику. Например, Джидду Кришнамурти — он говорит о свидетельствовании как о чистой технике. Каждая техника — это просто тело, а свидетельствование — Душа. Свидетельствование — это дух всех духовных техник, а все техники — тела, разные его тела.

 

 Поэтому, прежде всего мы должны понять, что такое свидетельствование, и тогда мы можем понимать свидетельствование посредством разных тел, разных техник.

 Мышление — это оценка. Ты не можешь думать без оценки. Тебе придется воспользоваться какой-то категорией, потому что мышление — это категоризация. В то мгновение, как ты относишь вещь к какой-то категории: помечаешь ее, даешь ей название — ты о ней подумал.

 Мышление невозможно, если ты не собираешься судить. Если ты не собираешься судить, ты можешь просто оставаться осознанным — но не можешь думать.

 Вот цветок, и я тебе говорю: — Видь его, но не думай. Смотри на цветок, но не думай.

 Что ты можешь сделать? Если мышление не позволено, что ты можешь делать? Ты просто свидетельствуешь; ты можешь только осознавать. Ты можешь только сознавать цветок. Ты можешь смотреть в лицо этому факту — вот цветок. 

 Ты ничего не можешь сказать. Слова нельзя использовать, потому что каждое слово имеет смысловую нагрузку. Каждое слово — это суждение. 

 Таким образом, ты не можешь пользоваться языком, не можешь вербализировать. Если я говорю:

 — Это цветок — смотри на него, но не думай, — тогда вербализация не позволена. Что ты тогда можешь делать? Ты можешь только быть свидетелем. Если ты присутствуешь без суждения, просто видя нечто, это свидетельствование. Тогда свидетельствование означает пассивную осознанность. Помни — пассивную. Мышление активно, ты что-то делаешь. Что бы ты ни видел, ты что-то с этим делаешь. А в то мгновение, как ты что-то делаешь, это меняет все. 

 Это ощущение, что цветок красивый, не принадлежит цветку, оно принадлежит мне. Я вошел в этот факт. Как ты можешь сказать, что цветок красивый? Твой опыт прошлого, твоя основанная на прошлом концепция о том, что нечто подобное красиво, — ты вынес суждение согласно своему прошлому.

 Ум значит твое прошлое, твои воспоминания. Теперь цветка нет — цветка, как реальности в себе, больше нет.Ты истолковал — это мышление. Мышление означает привнесение прошлого в факт настоящего.

 Истина девственна, и к ней необходимо подходить в полной девственности. В то мгновение, как ты привносишь в нее свое прошлое, ты ее разрушаешь. Тогда это истолкование, не реализация факта. Ты ее загрязнил; чистота утрачена.

 Мышление означает привнесение прошлого в настоящее. Свидетельствование означает, что прошлого нет, есть лишь настоящее — прошлое не привносится.

 Свидетельствование пассивно. Ты ничего не делаешь — ты есть! Просто ты есть. Только ты присутствуешь. Цветок присутствует, ты присутствуешь — тогда возникает связь свидетельствования. Когда цветок присутствует, и присутствует все твое прошлое, не ты, тогда это связь мышления.

 

 Таким образом, начни с мышления. Что такое мышление? Привнесение ума в настоящее. 

 Когда есть цветок и есть ты, даже сказать, что цветок красивый, невозможно. Ты не можешь вынести в настоящем никакого суждения. Любое суждение, любое утверждение принадлежит прошлому. 

 Свидетельствование всегда в настоящем, никогда не в прошлом. Мышление всегда в прошлом. Мышление мертво. Свидетельствование живо. Поэтому следующее разграничение... Во-первых, мышление активно, ты что-то делаешь. Свидетельствование пассивно, ты ничего не делаешь, ты просто есть. Мышление — это всегда прошлое, мертвое, то, что прошло, чего больше нет. Свидетельствование всегда в настоящем — то, что есть.

 Поэтому, если ты продолжаешь думать, ты никогда не сможешь узнать, что такое Свидетельствование. Остановка, конец мышления становится началом свидетельствования. Прекращение мышления есть Свидетельствование.

 

 Что же делать? — потому что мышление — это наша старая привычка. У нас не бывает невербальных опытов; они бывают только у маленьких детей. Невербальный опыт — это  действительно  опыт. Вербализация — это бегство от опыта.

 Когда я говорю: «Этот цветок красивый», цветок для меня исчез. Теперь я занимаюсь своим умом; цветок меня больше не заботит. Теперь это образ цветка в моем уме, не сам цветок. Теперь этот цветок стал картиной у меня в уме, мыслью в уме, и теперь я могу сравнивать его с моим прошлым опытом и судить. Но цветка больше нет.

 Когда ты словесно формулируешь, ты закрываешься для опыта. Когда ты бессловесно осознан, ты открыт, уязвим. Свидетельствование означает постоянную открытость к опыту, не закрытое состояние.

 Что делать? Эта механическая привычка к так называемому мышлению должна быть как-то разрушена. Поэтому, что бы ты ни делал, старайся делать это бессловесно. Это трудно, тяжело, и поначалу это покажется абсолютно невозможным, но это не так. Просто иди, хотя бы несколько секунд, и ты получишь проблеск другого мира — внесловесного мира, реального мира, не мира ума, которым окружает себя человек.

 Бокудзю сказал:

 — Когда ем я, я просто ем; когда сплю я, я просто сплю. Каждое действие тотально.

 Каждое действие становится тотальным, если ты вне слов. Поэтому попытайся есть без всякой вербализации в уме, без всякого мышления в уме. Просто ешь, и тогда еда станет медитацией — потому что, если ты вне слов, ты стал свидетелем.

 Если ты в словах, ты становишься мыслителем. Если ты вне слов, ты ничего не можешь с этим сделать, не можешь этому помешать — ты будешь свидетелем автоматически. Поэтому попытайся что-нибудь делать бессловесно: иди, ешь, принимай душ или просто сиди в молчании. Тогда просто сиди — тогда  будь «сидением». Не думай. Тогда, даже если ты просто сидишь, это может стать медитацией; просто ходьба может стать медитацией.

 Кто-то другой спросил Бокудзю:

 — Дай мне какую-нибудь технику медитации. Бокудзю сказал:

 — Я могу дать тебе технику, но ты не сможешь медитировать, потому что ты будешь практиковать эту технику вербализирующим умом.

 Твои пальцы могут перебирать четки, а ты продолжаешь думать. Если твои пальцы перебирают четки без мышления, это становится медитацией. Тогда на самом деле не нужно никакой техники. Вся жизнь — это техника. Поэтому Бокудзю сказал:

 — Лучше будет, если ты останешься со мной и понаблюдаешь за мной. Не проси метода, просто наблюдай за мной, и ты узнаешь.

 Бедняга наблюдал семь дней. Он стал приходить в еще большее замешательство. Через семь дней он сказал:

 — Когда я пришел, мое замешательство было меньше. Теперь я в большем замешательстве. Семь дней я постоянно за тобой наблюдал — что именно мне нужно наблюдать?

 Бокудзю сказал:

 — Значит, ты не наблюдал. Когда я хожу — разве ты не видел? — я просто иду. Когда утром ты приносишь мне чай, разве ты не замечал? — я просто беру чай и пью его — просто пью. Бокудзю нет — есть только питье. Ты не замечал? Если бы ты наблюдал, ты должен был почувствовать, что Бокудзю больше нет.

 Это очень тонкий момент — потому что, если есть мыслящий, есть эго; тогда ты есть. Но если есть только действие без вербализации, без мышления, эго нет. Поэтому Бокудзю говорит:

— Действительно ли ты наблюдал? Тогда ты заметил бы, что Бокудзю нет — есть только питье чая, хождение по саду.

 

 Будда — по этой причине — говорил, что души нет. Потому что, если ты не наблюдаешь, ты продолжаешь непрерывно думать, что у тебя есть душа. Тебя нет! Если ты свидетель, тогда тебя нет. «Я» формируется в мыслях.

 И еще одно: накопление мыслей, нагромождение воспоминаний создает ощущение эго, ощущение, что ты есть.

 Попробуй провести такой эксперимент: отрежь от себя свое прошлое — никаких воспоминаний.

 Ты не сможешь вспомнить кто ты такой! Очевидно, ты есть. Ты есть, но кто ты такой? В это мгновение ты не можешь ощущать «я».

 Эго — это накопленное прошлое. Эго — это твои конденсированные, кристаллизованные мысли.

 Поэтому Бокудзю говорит:

 — Если ты наблюдал за мной, меня не было. Было питье чая, но не было пьющего. Было хождение по саду, но не было идущего. Было действие, но не было действующего.

 В свидетельствовании нет ощущения «я» — в мышлении оно есть. 

 В свидетельствовании эго нет — но это приходит, лишь если ты можешь трансцендировать язык. Язык является преградой. Язык необходим для общения с другими; он не нужен, чтобы общаться с самим собой. Это полезный инструмент — точнее, самый полезный из инструментов. Но из-за языка человек забыл самого себя.

 Язык — это наш мир. Если на одно-единственное мгновение человек забудет свой язык, что тогда останется? Не останется ничего. 

 Язык полезен, но и опасен. Опасность в том, что чем больше ум движется в язык, тем дальше он уходит от центра. Поэтому человеку нужно тонкое равновесие, тонкое мастерство в способности двигаться в язык, но также и покидать язык, выходить из языка.

 Свидетельствование означает, выход из языка, вербализации, ума.

 Свидетельствование означает состояние не-ума, не-мышления.

 Попробуй это! Это долгое усилие, и ничего нельзя предсказать — но попытайся, и это усилие даст тебе некоторые мгновения, когда внезапно язык исчезнет. Тогда открывается новое измерение. Ты осознаешь другой мир — мир синхронности, мир здесь и сейчас, мир не-ума, мир реальности.

 

 Язык просто испаряется. Поэтому попытайся совершать обыкновенные действия, телесные движения без языка. Будда использовал эту технику, чтобы наблюдать за дыханием. Он говорил своим ученикам:

 — Постоянно наблюдайте свое дыхание. Ничего не делайте: просто наблюдайте, как дыхание входит, как дыхание выходит; вдох, выдох.

 Это нужно не проговаривать таким образом, это нужно ощущать — вдох, без слов. Чувствуй, как дыхание входит в грудную клетку, двигайся с дыханием, пусть твое сознание глубоко движется с дыханием. Будь бдителен!

 Говорят, что Будда сказал:

 — Не пропускайте ни единого вдоха.

 Если физиологически пропустить хотя бы один вдох, вы умрете, а если пропустить хотя бы один вдох в осознанности, вы упустите центр, вы умрете внутренне. Поэтому Будда сказал:

 — Дыхание существенно для жизни тела, а осознанность дыхания существенна для жизни внутреннего центра.

 Дыши, осознавай. И если ты пытаешься осознавать дыхание, ты не можешь думать, потому что ум не может делать две вещи одновременно — думать и свидетельствовать. Само явление свидетельствования абсолютно, диаметрально противоположно мышлению, поэтому ты не можешь делать то и другое разом. Свидетельствуй что угодно, и мышление остановится. Мышление входит, и свидетельствование исчезает.

 

 Свидетельствование — это пассивная осознанность, без всякого действия внутри. Сама по себе осознанность — это не действие.

 Если ты становишься мертвым в отношении своего прошлого, тотально мертвым, — только тогда ты можешь свидетельствовать. Что еще ты можешь делать? Свидетельствование означает: стать тотально мертвым в отношении прошлого — воспоминаний, мыслей и всего остального. Тогда, в настоящем мгновении, что ты можешь делать? Ты можешь только свидетельствовать. Невозможно никакое суждение — суждение возможно только в сравнении с прошлым опытом. Невозможна никакая оценка — оценка возможна только в сравнении с прошлым опытом. Невозможно никакое мышление — мышление возможно, лишь если есть прошлое, лишь если оно принесено в настоящее. Что же тогда ты можешь делать? Ты можешь свидетельствовать.

 

 В старой санскритской литературе учитель определяется как смерть. В Катха Упанишаде, Начикету посылают на учение к Яме, Богу смерти. И когда Яма, бог смерти, предлагает Начикете многие соблазны, — Начикета говорит: «Я пришел, чтобы узнать, что такое смерть, потому что, пока я не узнаю, что такое смерть, я не смогу узнать, что такое жизнь».

 Таким образом, в старые времена учитель был известен как человек, который может стать смертью для ученика, который может помочь ему умереть, чтобы он смог родиться заново. Никодим спросил Иисуса: «Как мне достичь Царства Бога?» — и Иисус сказал: «Ничто не может быть достигнуто, если ты сначала не умрешь. Если ты не родишься заново, ничто не может быть достигнуто».

 И это рождение заново — не событие, это постоянный процесс. Человек должен рождаться заново в каждое мгновение. Не бывает так, что ты рождаешься заново однажды, и все в порядке, и дело кончено. Жизнь — это постоянное рождение, и также постоянная смерть. Тебе придется умереть, потому что ты совершенно не жил. Если ты живешь, тогда тебе приходится умирать в каждое мгновение. Умирай для прошлого в каждое мгновение, каким бы ни было прошлое. Что бы то ни было — умри для него, и будь свежим и молодым, и родись заново в это мгновение. Свидетельствуй сейчас — а свидетельствовать ты можешь, лишь если ты свежий.

[Sopheya1984]

Напряжение и Расслабление

 

 Будь в расслаблении. Не пытайся изо всех сил, потому что именно в расслаблении ты можешь осознавать, не в тяжких усилиях. Будь спокойным, тихим, молчаливым.

  В чем твое напряжение? Твое отождествление со всевозможными мыслями, страхами. Это твои напряжения, и они влияют и на тело. Твое тело становится напряженным, потому что тело и ум — это не две отдельные сущности. Тело-ум это одна система, поэтому, когда ум становится напряженным, напряженным становится и тело.

 Ты можешь начать с осознанности; тогда осознанность уводит тебя из ума и отождествлений ума. Естественно, тело начинает расслабляться. Ты больше ни к чему не привязан, и напряжения не могут существовать в свете осознанности.

 Ты можешь начать и с другого конца. Просто расслабься, пусть все напряжения отпадут... и когда ты расслабишься, ты удивишься тому, что в тебе возникает определенная осознанность. Они неразделимы. Но начать с осознанности легче; начинать с расслабления немного труднее, потому что даже сама попытка расслабиться создает определенное напряжение.

 На Востоке мы никогда не начинали медитацию с расслабления; мы начинали медитацию с осознанности. Тогда расслабление приходит само по себе, ты не должен его вынуждать. Если тебе приходится его вынуждать, это создаст определенное напряжение. Оно должно прийти само по себе; только тогда это будет чистое расслабление. И оно приходит...

 Начинать с расслабления трудно; поэтому на Востоке мы никогда не начинали с расслабления. Для западных людей, в особенности, я создал такие медитации, как Динамическая Медитация. Если хочешь начать с расслабления, прежде всего, нужно делать эти медитации. Они удалят все напряжения из твоего ума и тела, и тогда расслабление будет очень легко. Ты сам не знаешь, сколько ты держишь у себя внутри, и это становится причиной напряжения. Поэтому, если ты хочешь начать с расслабления, сначала тебе придется пройти катарсический процесс — Динамическая Медитация, Медитация Кундалини или Джиббериш.

 ...То же самое верно в отношении тела — твое тело полно напряжений. Просто двигаться так, как хочет двигаться тело. Ты не должен им манипулировать. Если оно хочет танцевать, хочет бежать, идти, кататься по земле — ты не должен этого  делать, ты просто позволяешь это. Скажи телу: «Ты свободно, делай, что хочешь» — и ты удивишься: «Боже мой! Мое тело хотело делать все эти вещи, но я его сдерживал, и это создавало напряжение».

 Есть два рода напряжения — телесные напряжения и умственные напряжения. Те и другие нужно высвободить, прежде чем ты начнешь расслабляться, и это приведет тебя к осознанности.

 Но начать с осознанности гораздо проще, и особенно тем, кто может понять метод осознанности, который очень прост. Целый день ты можешь использовать его!

Когда ты закрываешь глаза, перед тобой оказывается поток мыслей, эмоций, снов, воображения. Начинают вспыхивать всевозможные вещи. Делай во внутреннем мире точно то же, что делаешь во внешнем, и ты станешь свидетелем. И как только ты испытываешь этот вкус, свидетельствование приносит такую огромную радость, радость не от этого мира, что тебе хочется делать это больше и больше. Каждый раз, когда ты находишь время, тебе хочется двигаться в это больше и больше.

 Дело не в определенной позе, просто закрой глаза. Это сохранит твои глаза от утомления, если они не будут смотреть наружу, и это даст тебе достаточно времени, чтобы наблюдать себя. Эти мгновения могут стать мгновениями самых прекрасных опытов.

 И мало-помалу, по мере того как в тебе растет осознанность, твоя личность начинает меняться. От неосознанности до осознанности — величайший квантовый скачок.

 

Ум и Медитация

 

 Когда ум без мыслей — это медитация.

 Ум бывает без мыслей в двух состояниях — либо в глубоком сне, либо в медитации. Если ты осознаешь, и мысли исчезают, — это медитация. Если мысли исчезают, и ты становишься неосознанным, — это глубокий сон.

 Глубокий сон и медитация имеют нечто сходное и нечто различное. В одном они сходны: в том и другом состоянии мышление исчезает. В одном они различны: в глубоком сне исчезает и осознанность, тогда как в медитации она сохраняется. Таким образом, медитация — это глубокий сон плюс осознанность. Ты расслаблен, как в глубоком сне, и в то же время осознан, полностью пробужден — и это приводит тебя к двери тайн.

 Таким образом, медитация означает, что ты так же расслаблен, как и в глубоком сне, и в то же время осознан. Удержи в этом состоянии осознанность — пусть мысли исчезнут, но осознанность останется. И это не трудно, ты просто никогда не пытался, вот и все. Это все равно, что плавание: если ты не пытался плавать, это кажется очень трудным. Это выглядит и очень опасным, и ты не можешь поверить, как люди могут плыть, вместо того чтобы просто утонуть! Но как только ты попробовал в первый раз, это становится легко; это очень естественно. Искусство плавать, словно встроено; мы должны только дать ему возможность, и оно начинает действовать. 

 Медитация похожа на плавание; это нечто встроенное. Тебе нужно просто создать пространство, чтобы она начала действовать; просто дай ей шанс.

 

  Что такое ум? Ум это не вещь, это событие.  У вещи есть субстанция, а событие — это просто процесс. Вещь похожа на скалу, событие похоже на волну — она существует, но она не вещественна. Это просто событие, происходящее между ветром и океаном, процесс, явление.

 Вот первое, что нужно понять: ум — это процесс, подобный реке, но в нем нет вещественности. Если бы в нем была вещественность, тогда его нельзя было бы рассеять. Если у него нет вещественности, он может исчезнуть, не оставив за собою и следа.

 Когда волна исчезает в океане, что от нее остается? Ничего, не остается и следа. Поэтому те, кто узнал, говорят, что ум подобен птице, летящей в небе, — она не оставляет за собой никаких отпечатков, ни малейшего следа. Птица летит, но не оставляет за собой никакой тропы, никаких следов.

 Ум — это только процесс. Фактически, ум не существует — только мысли, мысли, движущиеся так быстро, что ты думаешь о них и ощущаешь их, как нечто постоянно существующее. Приходит одна мысль, за нею другая, третья, и они продолжаются... промежуток так мал, что ты не можешь увидеть интервала между одной мыслью и другой. Две мысли объединяются, они становятся продолжительностью, и из-за этой продолжительности ты думаешь, что есть такая вещь, как ум. Есть мысли — но нет ничего, подобного «уму». 

 Точно как толпа... толпа существует в определенном смысле, но не существует в другом. 

 Мысли существуют — ум не существует; ум — это только видимость. И когда ты заглядываешь в ум глубже, он исчезает. Тогда есть мысли, но когда «ум» исчез, и существуют только индивидуальные мысли, многие вещи решаются немедленно. Первое, что ты тотчас же узнаешь, это то, что мысли похожи на облака — они приходят и уходят, а ты — небо. Когда ума нет, тотчас же приходит восприятие, что ты больше не вовлечен в мысли — мысли есть, и они проплывают перед тобою, как облака по небу или ветер в кронах деревьев. Мысли проплывают сквозь тебя, и они могут пройти сквозь тебя, потому что ты — безграничная пустота. Нет никаких преград, никаких препятствий. Нет никакой стены, чтобы преградить им путь; ты не огражденное явление. Твое небо бесконечно открыто; мысли приходят и уходят. И как только ты начинаешь чувствовать, что мысли приходят и уходят, а ты — наблюдатель, свидетель, ты утвердил себя как хозяин ума.

 

 Ум нельзя контролировать в обычном смысле. Прежде всего, потому что его нет: как ты можешь его контролировать? Во-вторых, кто будет контролировать ум? Потому что никого не существует за пределами ума — и когда я говорю, что никого не существует, я подразумеваю, что за пределами ума существует  никто,  ничто. Кто будет контролировать ум? Если кто-то контролирует ум, это будет только часть, один фрагмент ума, контролирующий другой его фрагмент. Именно это и есть эго.

 Ум нельзя контролировать таким образом. Его нет, и нет никого, чтобы его контролировать. Внутренняя пустота может видеть, но не может контролировать. Она может смотреть, но не может контролировать, — но само это смотрение  и есть контроль,  само явление наблюдения, свидетельствования делает тебя хозяином, потому что ум исчезает.

 Это так, словно темной ночью ты в страхе бежишь, и за тобой кто-то гонится. И этот кто-то — не кто иной, как твоя собственная тень, и чем быстрее ты бежишь, тем ближе тень. Не имеет значения, как быстро ты бежишь; тень остается с тобой. Оглядываясь, ты видишь, что тень по-прежнему рядом. Таким образом нельзя от нее убежать; таким образом нельзя взять ее под контроль. Тебе придется внимательнее всмотреться в тень. Остановись и присмотрись повнимательнее, и тень исчезнет, потому что ее нет; это только отсутствие света.

 Ум это не что иное, как отсутствие твоего присутствия. Когда ты сидишь в молчании, когда ты глубоко всматриваешься в ум, ум просто исчезает. Мысли остаются, они экзистенциальны, но ум найти будет нельзя.

 

 Но когда ум уходит, становится возможным второе восприятие: ты можешь видеть, что мысли не твои. Конечно, они приходят, и иногда они некоторое время отдыхают в тебе, потом уходят. Ты, может быть, хорошее место для отдыха, но они не возникают из тебя. Не замечал ли ты когда-нибудь, что в тебе не возникло ни единой мысли? Ни одна мысль не пришла из твоего существа; они всегда приходят снаружи. Они тебе не принадлежат — лишенные корней, бездомные, они бродят и бродят. Иногда они отдыхают в тебе, вот и все; как облако отдыхает на вершине холма. Потом они начнут двигаться дальше сами собой; тебе ничего не нужно делать. Если ты просто наблюдаешь, контроль достигнут.

 Слово  контроль не хорошо, потому что нет никого, чтобы контролировать, и нет ничего, что можно контролировать. Но до некоторой степени оно поможет понять, что происходит определенная вещь: когда ты смотришь глубоко, ум оказывается под контролем — внезапно ты становишься его хозяином. Мысли есть, но они больше не хозяева тебе. Они ничего не могут сделать с тобой, они просто приходят и уходят; ты остаешься, незатронутый, словно цветок лотоса среди дождя. Капли воды падают на лепестки, но продолжают соскальзывать, не касаясь их. Лотос остается незатронутым.

 Именно поэтому на Востоке лотос стал таким важным, таким символичным. Величайший символ, пришедший с Востока, — это лотос. Он несет в себе весь смысл восточного сознания. Он говорит: «Будь, как лотос, вот и все. Оставайся незатронутым, и контроль будет в твоих руках. Оставайся незатронутым, и ты будешь хозяином».

 

 Поэтому, с одной точки зрения, ум похож на волны — волнение. Когда океан тих и спокоен, не волнуется, - волн нет. Когда океан взволнован приливом или сильным ветром, возникают огромные волны, тогда вся его поверхность приходит в хаос. С другой точки зрения, ум существует. Это метафоры, чтобы помочь тебе понять определенное качество внутри, которое нельзя выразить словами. Эти метафоры поэтичны. Если ты попытаешься понять их с сочувствием, ты достигнешь понимания, но если ты попытаешься понять их логически, то упустишь суть. Это метафоры.

 Ум — это волнение сознания, точно как волны — это волнение океана. Вошло что-то инородное — ветер. Что-то снаружи случилось с океаном или с сознанием — мысли, ветер, — и возник хаос. Но этот хаос происходящего, только на поверхности. Волны всегда на поверхности. В глубине волн нет — их не может быть, потому что в глубину никогда не может проникнуть ветер. Поэтому все остается только на поверхности. Если ты движешься вовнутрь, это приносит контроль. Если ты движешься вовнутрь с поверхности, ты попадаешь в центр — внезапно, поверхность может продолжать волноваться, но  ты не взволнован.

 Вся наука медитации — это не что иное, как центрирование, движение к центру, укоренение в центре, переселение в центр. И когда ты смотришь оттуда, меняется все твое мировоззрение. Теперь волны, может быть, и есть, но они не достигают тебя. И теперь ты можешь увидеть, что они не принадлежат тебе, это только конфликт на поверхности, конфликт с чем-то инородным.

 И когда ты смотришь из центра, мало-помалу конфликт прекращается. Мало-помалу ты расслабляешься. Мало-помалу ты принимаешь, что, конечно, есть сильный ветер, и в тебе возникают волны, но ты не беспокоишься об этом, а когда ты не обеспокоен, даже волнами можно наслаждаться. В них нет ничего плохого.

 Проблема возникает, когда ты тоже остаешься на поверхности. Ты в маленькой лодке на поверхности, и налетает сильный ветер, и начинается высокий прилив, и весь океан сходит с ума — конечно, ты обеспокоен; ты напуган до смерти! Ты в опасности; в любое мгновение волны могут опрокинуть маленькую лодку; в любое мгновение может случиться смерть. Что ты можешь сделать с маленькой лодкой? Как ты можешь что-нибудь контролировать? Если ты начнешь бороться с волнами, то потерпишь поражение. Борьба не поможет; тебе придется принять волны. Фактически, если ты сможешь принять волны и позволишь своей лодке, как бы она ни была мала, двигаться вместе с волнами, тогда опасности нет. Есть волны; ты просто позволяешь. Ты просто позволяешь себе двигаться вместе с ними, не против них. Ты становишься их частью. Тогда возникает безмерное счастье.

 

 В этом состоит все искусство серфинга — двигаться с волнами, не против них. Вместе с ними — настолько, что ты не отличаешься от них. Как только ты это узнаешь, даже волнами можно наслаждаться... и это можно узнать, только смотря на все это явление из центра.

 Это точно так, словно ты путешественник в лесу, и собираются тучи, и начинается сильная гроза, и ты сбился с дороги и пытаешься поскорее добраться до дому. Именно это происходит на поверхности — заблудившийся путешественник, темные тучи, сильная гроза; скоро начнется ливень. Ты ищешь дорогу домой, дорогу к безопасности дома — и внезапно находишь его. Теперь ты сидишь внутри, теперь ты ждешь дождя — теперь ты можешь наслаждаться. Теперь гроза по-своему красива. Она не была красива, когда ты был снаружи и блуждал по лесу; но теперь, когда ты сидишь в доме, все это явление становится безмерно красивым. Теперь, когда начинается дождь, ты радуешься ему. Теперь, когда ударяет молния, ты радуешься ей, гулкий удар грома налетает из облаков, и ты радуешься ему, потому что теперь ты в безопасности, внутри.

 Как только ты достигаешь центра, ты начинаешь радоваться всему, что бы только ни происходило на поверхности. Поэтому самое главное не в том, чтобы бороться на поверхности, но скорее в том, чтобы проскользнуть в Центр. Тогда ты становишься настоящим хозяином, не вынуждаешь себя к контролю; это происходит спонтанно, когда ты оказываешься в центре.

 Центрирование в сознании равнозначно тому, чтобы стать хозяином ума.

 Поэтому не пытайся «контролировать ум» — язык может увести тебя в сторону. Никто не может контролировать, а те, кто попытаются контролировать, просто станут невротичными, потому что попытки контролировать ум — это не что иное, как попытки одной части ума контролировать другую.

 

 Кто ты, кто пытается контролировать? Ты тоже волна — религиозная волна, конечно, пытающаяся контролировать ум. Бывают религиозные волны — медитация, любовь, сострадание. Но все эти вещи на поверхности, на поверхности, на поверхности. Религиозные они или нерелигиозные, не имеет значения.

 Настоящая религия в центре и в видении мира, которое происходит из центра. Сидя внутри своего дома, ты смотришь на свою собственную поверхность — все меняется, потому что ты смотришь под новым углом зрения. Внезапно ты становишься хозяином. Фактически, контроль до такой степени в твоих руках, что ты можешь оставить поверхность неконтролируемой. Это тонко — контроль до такой степени в твоих руках, ты так укоренен, настолько не беспокоишься о поверхности, что, фактически, ты можешь радоваться волнам, приливу и буре. Это красиво, это дает энергию, это придает сил — беспокоиться не о чем. Только слабаки беспокоятся о мыслях. Только слабаки беспокоятся об уме. Сильные люди просто впитывают целое, и это делает их богаче. Сильные люди просто никогда ничего не отвергают.

 Отвержение идет от слабости — ты боишься. Сильным людям хочется впитывать все, что дает жизнь. Религиозное, нерелигиозное, моральное, аморальное, — не имеет значения; сильный человек впитывает все. И он становится от этого богаче. Он обладает совершенно другой глубиной, которой не может быть у обычных религиозных людей.

[Гость Добрый]

Про применение осознанности для расслабления революционно написано. Не ожидал такого поворта

[Sopheya1984]

 

 

 

Нет ничего плохого в уме, нет ничего плохого в мыслях. Если что-то не так, это остается на поверхности — потому что тогда ты не знаешь целого и напрасно страдаешь из-за части и частичного восприятия. Нужно целое восприятие, а оно возможно только из центра — потому что из центра ты можешь смотреть во все стороны и во все измерения, во всех направлениях, видя всю периферию своего существа. А она безгранична. Фактически, это то же самое, что и периферия существования. Однажды оказавшись в центре, мало-помалу ты становишься шире и шире, больше и больше, и в конце концов оказываешься, ни больше, ни меньше, как всем целым.

 Под другим углом зрения, ум подобен пыли, которая скапливается на одежде путешественника. А ты путешествовал и путешествовал миллионы жизней, и никогда не мылся. Естественно, скопилось столько пыли — в этом нет ничего плохого; так и должно быть — многие слои пыли, и ты считаешь эти слои своей личностью. Ты отождествился с ними, ты жил с этими слоями пыли так долго, что они начинают выглядеть как твоя кожа. Ты так отождествился.

 Ум — это прошлое, память, пыль. Каждому приходится ее собирать — если ты путешествуешь, на тебе будет скапливаться пыль. Но нет необходимости с ней отождествляться, нет необходимости становиться с ней одним целым; потому что, если ты становишься с ней одним целым, тогда ты попадешь в беду; потому что ты не пыль, ты сознание. 

«Прах во прах». Когда человек умирает, что происходит? — прах возвращается во прах. Если ты только прах, пыль, тогда все возвращается во прах, ничего не остается. Но ты только пыль, многие слои пыли, или что-то есть у тебя внутри, что совершенно не пыль, что совершенно не от этой земли?

 Это твое сознание, твоя осознанность. Осознанность — твое существо, сознание — твое существо, а пыль, которая скапливается на осознанности, — твой ум.

 

 Есть два способа обращаться с этой пылью. Обычный «религиозный» способ — чистить одежду, тереть и скоблить тело. Но эти методы помогают мало. Как бы ты ни тер одежду, одежда так грязна, что не подлежит восстановлению. Ты не можешь ее очистить; напротив, что бы ты ни сделал, это только сделает ее еще грязнее. потому что ты не можешь контролировать ум с поверхности; нет никакого способа. Так просто не бывает. Существует только один вид контроля, и это восприятие из центра.

 Ум похож на пыль, собранную за миллионы путешествий. Настоящая религиозная точка зрения, радикальная религиозная точка зрения, противоречащая обычной, состоит в том, чтобы просто сбросить одежду. Не беспокойся о том, чтобы ее выстирать, ее нельзя отстирать. Просто выйди из нее, как змея из старой кожи, даже не оглядываясь назад.

 

 С еще одной точки зрения, ум — это прошлое, память, в определенном смысле, все накопленные опыты. Все, что ты сделал, все, что ты думал, все, чего ты желал, все, о чем ты мечтал, — все твое прошлое во всей его полноте, вся твоя память — память и есть ум. И пока ты не избавишься от памяти, ты не сможешь стать хозяином ума.

 Как избавиться от памяти? Она всегда есть, всегда следует за тобой. Фактически, ты  и есть память; как же от нее избавиться? Кто ты, если исключить память?

 Когда я тебя спрашиваю: «Кто ты?», если ты действительно посмотришь вовнутрь, единственным ответом может быть: «Я не знаю». Что бы ты ни сказал, это будет память, не ты. Единственным настоящим, подлинным ответом может быть: «Я не знаю», потому что познать себя — это последнее. Те, кто знает, об этом молчат. Потому что, если вся память отброшена, и весь язык отброшен, тогда нельзя сказать, кто я. Я могу заглянуть в тебя, я могу сделать тебе знак, я могу быть с тобой, во всей полноте моего существа — вот мой ответ. Но этот ответ нельзя дать в словах, потому что, что бы ни было воплощено в слова, это будет частью памяти, частью ума, не сознания.

 

 Как избавиться от воспоминаний? Наблюдай их, свидетельствуй их. И всегда помни: «Это случилось со мной, но это не я». Конечно, ты родился в определенной семье, но это не ты; это случилось с тобой, это событие снаружи тебя. Конечно, кто-то дал тебе имя; оно полезно, но это имя — не ты. Конечно, у тебя есть форма, но эта форма — не ты; эта форма — только дом, в котором ты случайно оказался. И это тело дано тебе твоими родителями — это подарок, но не ты.

 Наблюдай и различай. Именно это на Востоке мы называем  вивек, различение — ты сознательно различаешь. Продолжай различать — приходит мгновение, когда ты исключил все, что не ты. Внезапно, в этом состоянии, ты впервые лицом к лицу сталкиваешься с самим собой, сталкиваешься со своим существом. Продолжай отрубать все тождественности, которые не ты, —  тело, ум. В этой пустоте, когда все, что не ты, выброшено, внезапно на поверхности оказывается твое существо. Впервые ты сталкиваешься с самим собой, и это столкновение делает тебя хозяином.

 

  Мышление нельзя остановить — не то что оно не останавливается, но остановить его нельзя. Оно останавливается само по себе. Это различие нужно понять; иначе ты можешь сойти с ума, гоняясь за собственным умом.

 Не-ум не возникает в результате остановки мышления. Когда мышления больше нет, есть не-ум. Сама попытка его остановить создаст больше боли, создаст конфликт; она сделает тебя расщепленным. Ты будешь в состоянии постоянного хаоса внутри. Это не поможет.

Ты можешь почувствовать некоторую тишину... но не молчание. Потому что вынужденная тишина — это не молчание. Под нею, глубоко в бессознательном, продолжает работать подавленный ум.

 Таким образом, нет способа остановить ум. Но ум останавливается — это определенно. Он останавливается сам собой.

 Что же делать? — это важный вопрос. Наблюдай. Не пытайся остановить. Не нужно принимать никаких мер против ума. Прежде всего, кто это сделает? Это будет ум, борющийся сам с собой; ты разделишь ум на две части: одна будет пытаться быть начальником, «царем горы», и стараться убить другую часть — это абсурдно. Это дурацкая игра, она может свести тебя с ума. Не пытайся остановить ум или мышление — просто наблюдай его, позволь его. Позволь ему полную свободу. Пусть он действует как ему угодно быстро; не пытайся никаким образом контролировать его. Просто будь свидетелем.

 

 Это красиво! Ум — один из самых красивых механизмов. Наука еще не смогла создать ничего, параллельного уму. Ум все еще остается непревзойденным шедевром, такой сложный, такой безмерно мощный, с таким разнообразным потенциалом. Наблюдай его! Наслаждайся им! И не наблюдай, как враг, потому что, если ты смотришь на ум, как на врага, ты не сможешь наблюдать. Ты уже предубежден, ты уже  против. Ты уже решил, что в уме что-то не так, — ты уже пришел к заключению. А когда ты смотришь на что-то, как на врага, ты никогда не смотришь глубоко, никогда не смотришь в глаза; ты избегаешь.

 Наблюдение ума означает: смотреть с глубокой любовью, с глубоким уважением, почтительно — это дар, принесенный тебе Богом. В самом уме нет ничего плохого. В самом мышлении нет ничего плохого. Это красивый процесс, как и любой другой процесс. Облака, плывущие по небу, красивы — почему бы мыслям не двигаться во внутреннем небе? Цветы, распускающиеся на деревьях, красивы — почему бы мыслям не расцвести в твоем существе? Река, бегущая к океану, красива — почему бы и этому потоку мыслей не течь к какому-то неведомому предназначению? Разве это не красиво? Смотри с глубокой почтительностью. Не будь противником, будь влюбленным.

 Наблюдай тонкие нюансы ума, внезапные повороты, красивые повороты. Внезапные прыжки и скачки, игры, в которые постоянно играет ум; мечты, которые он свивает, — воображение, память, тысяча и одна проекция, которую он создает, — наблюдай! Стоя в стороне, отстраненный, невовлеченный, мало-помалу ты начнешь чувствовать... Чем глубже становится твоя наблюдательность, тем глубже становится твоя осознанность, и начинают возникать промежутки, интервалы. Одна мысль уходит, другая не пришла, и возник промежуток. Одно облако уплыло, другое приближается, и остается промежуток.

 В этих промежутках впервые ты получишь проблески не-ума. Ты испытаешь вкус не-ума, — назови его вкусом дзэн, или дао, или йоги. В этих небольших интервалах внезапно небо чисто, и сияет солнце. Внезапно — мир полон тайны, потому что все преграды отброшены; на твоих глазах больше нет шор. Ты видишь ясно, ты видишь проницательно. Все существование становится прозрачным.

 

 Поначалу это будут лишь редкие мгновения, случающиеся изредка. Но они дадут тебе проблески того, что такое  самадхи. Небольшие водоемы молчания — они придут и исчезнут, но теперь ты знаешь, что ты на правильном пути. Ты снова начинаешь наблюдать. Когда приходит мысль, ты наблюдаешь ее; когда наступает интервал, ты наблюдаешь его. Облака по-своему красивы; ясное солнце по-своему красиво. Теперь ты не выбираешь. Теперь у тебя нет навязчивой идеи в уме. Ты не говоришь: «Я хочу только эти интервалы». Это глупо, потому что, как только ты становишься привязанным к тому, чтобы ждать только этих интервалов, ты становишься в позицию  против мышления. И эти интервалы исчезнут. Они случаются, лишь когда ты очень отстранен, отрешен. Они случаются, их нельзя вызвать. Они случаются, ты не можешь вынудить их случиться. Это спонтанные происшествия.

 Продолжай наблюдать. Пусть мысли приходят и уходят, — когда бы им ни заблагорассудилось. Ничего плохого! Не пытайся ими манипулировать и не пытайся их направлять. Пусть мысли движутся в полной свободе. И тогда станут приходить более долгие интервалы. Ты будешь благословен небольшими  сатори. Иногда будут проходить минуты, и не будет ни одной мысли; тогда не будет никакого транспорта, — полное молчание, ничем не потревоженное. Когда придут большие промежутки, в тебе возникнет новая ясность. У тебя будет ясность видения не только в этом мире, но ты сможешь и смотреть во внутренний мир. С первыми промежутками ты увидишь мир: деревья будут зеленее, чем они выглядят сейчас, ты будешь окружен бесконечной музыкой, музыкой сфер. Ты будешь внезапно в присутствии божественности — несказанной, таинственной. Она касается тебя, хотя ты и не можешь ее постичь. Она в пределах твоей досягаемости, и в то же время за пределами. Когда придут большие промежутки, то же самое произойдет внутри. Бог будет не только снаружи, внезапно ты будешь удивлен — он и внутри. Он не только видимое, но и видящий, — внутри и снаружи. Мало-помалу...

 

 Но не становись привязанным и к этому. Привязанность — это пища, которая позволяет продолжаться уму. Непривязанное свидетельствование — способ его остановить, без всякого усилия его остановить. И когда ты начнешь наслаждаться этими блаженными мгновениями, увеличится твоя способность удерживать их на более долгие периоды времени. В конце концов, однажды ты станешь хозяином. Тогда, когда тебе хочется думать, ты думаешь; если мысль нужна, ты ее используешь. Если мысль не нужна, ты позволяешь ей отдохнуть. Не потому, что ума просто больше нет — ум есть, но ты можешь его использовать или не использовать. Теперь это твое решение, точно как с ногами: если ты хочешь бежать, ты их используешь; если ты не хочешь бежать, ты просто отдыхаешь. Ноги как были, так и есть. Таким же образом, ум как был, так и есть.

 Когда я с вами говорю, я использую ум, — нет другого способа говорить. Когда я отвечаю на ваши вопросы, я использую ум, — нет другого способа. Мне приходится откликаться и общаться, и ум — прекрасный механизм. Когда я не говорю с вами, когда я один, ума нет, — потому что это посредник, при помощи которого можно общаться. Когда я сижу один, он не нужен.

 

 Вы не даете уму отдыха; поэтому ум становится посредственным. Если его использовать непрерывно, он устает, и он продолжается и продолжается. Он работает днем, он работает ночью, — днем ты думаешь, ночью тебе снятся сны. Изо дня в день он продолжает работать. Если ты проживешь семьдесят или восемьдесят лет, все это время он будет непрерывно работать.

 Посмотрите на тонкость и выносливость ума — он так тонок! Вместимость ума безмерна, — такое маленькое пространство!

 Ум почти не производит шума; он продолжает работать молча. И это такой слуга! — он служит семьдесят или восемьдесят лет. Его способности остаются прежними. Иногда, если ты использовал его правильно, его способности даже увеличиваются с возрастом — потому что, чем больше ты знаешь, тем больше понимаешь. Чем больше ты прожил и испытал, тем более способным становится ум. Когда ты умираешь, все в твоем теле готово умереть — кроме ума.

 

 Именно поэтому на Востоке мы говорим, что ум покидает тело и входит в другое чрево, потому что он еще не готов умереть. Перерождение относится к уму. Как только ты достигаешь состояния не-ума, никакого нового рождения больше не будет. Тогда ты просто умираешь. И с твоей смертью все растворяется: твое тело, твой ум, — остается лишь свидетельствующая душа. Она за пределами времени и пространства. Тогда ты становишься единым с существованием; тогда ты больше не отделен от него. Отделенность исходит из ума.

 Но нет способа остановить его силой — не будь насильственным. Будь более любящим, более глубоко почтительным, и это начнет происходить само собой. Просто наблюдай, не торопись.

 

 Современный ум так торопится. Он хочет немедленных методов остановки ума. Медитация — это не усилие против ума, это способ понять ум. Это очень любящий способ свидетельствовать ум — но, конечно, человек должен быть очень терпеливым. Этот ум, который ты носишь в голове, возник в течение столетий, тысячелетий. Твой маленький ум несет в себе весь опыт человечества. И не только человечества — животных, птиц, растений, скал; ты прошел все эти опыты. Все, что произошло до сих пор, происходило и с тобой. В очень небольшой скорлупе ты несешь весь опыт существования. Именно это и есть твой ум. сказать, что он твой, будет неправильно. Он коллективный; он принадлежит всем. Современная психология, особенно школа юнговского анализа; ее последователи начали ощущать что-то подобное коллективному бессознательному. Твой ум — не твой, он принадлежит всему. Наши тела отдельны; наши умы не отдельны. Наши тела явственно отдельны, но наши умы пересекаются, а наши души — одно целое.

 Тела отдельны, умы пересекаются, а души — одно целое. Нет моей души, отличающейся от твоей отдельной души. В самом центре существования мы встречаемся и едины. Именно это и есть «Бог» — точка встречи всего. Между Богом и миром — «мир» означает тела — находится ум.

 Ум — это мост, мост между телом и душой, между миром и Богом. Не пытайся его разрушить!

 

 Многие пытались разрушить его посредством йоги. Это неправильное употребление йоги. 

 Я не за то, чтобы остановить ум. Я за то, чтобы его наблюдать. Он останавливается сам собой — и тогда это красиво. Когда что-то случается без всякого насилия, это по-своему красиво; это естественный рост. Ты можешь принудить цветок и раскрыть его силой, ты можешь вытянуть лепестки и раскрыть его силой, но тогда ты разрушишь красоту цветка. Когда бутон раскрывается под воздействием своей собственной энергии, когда он раскрывается сам собой, эти лепестки живы. Ум — это твое цветение, не принуждай его никаким образом. Я против всякого применения силы и против всякого насилия, особенно против насилия, направленного против  себя самого. 

 Просто наблюдай — в глубокой молитве, любви, почтительности — и видь, что происходит. Чудеса случаются сами собой. Нет необходимости тянуть и толкать.

 

 Как перестать думать? Я скажу: наблюдай, будь бдительным. И отбрось идею о том, чтобы что-то останавливать, иначе это остановит естественную трансформацию ума. Отбрось идею об останавливании! Кто ты такой, чтобы что-то останавливать?

 Самое большее — наслаждайся. И нет ничего неправильного. Нет ничего плохого. Ты остаешься непривязанным, это не причиняет никакого вреда. Это просто вымысел, ты смотришь внутренний фильм. Позволь ему развиваться своим путем, и это приведет тебя, мало-помалу, к состоянию не-ума. Наблюдение, в конце концов, достигает кульминации в не-уме.

 Не-ум не  против ума; не-ум  за пределами ума. Не-ум воцаряется не путем убийства и разрушения ума; не-ум приходит, когда ты понял ум так тотально, что мышления больше не нужно — его вытеснило твое понимание.

[Sopheya1984]

Колея и Колесо

 Человек по видимости находится в настоящем, но это только видимость. Человек живет в прошлом. Он проходит через настоящее, но остается укорененным в прошлом. Настоящее — это на самом деле не время обычного сознания, для обычного сознания настоящее нереально. Настоящее кажется почти несуществующим. Если ты думаешь о настоящем, то совершенно не найдешь его, — потому что в то мгновение, как ты его нашел, оно уже прошло. Лишь мгновением раньше, когда ты его еще не нашел, оно было будущим.
 Для сознания будды, для пробужденного существа экзистенциально только настоящее. Для обычного сознания, неосознанного, сонного, как сомнамбула, прошлое и будущее реально, настоящее нереально. Лишь когда человек просыпается, настоящее реально, а прошлое и будущее становятся в равной мере нереальными.
 Почему это так? Почему ты живешь в прошлом? — потому что ум — это не что иное, как накопленное прошлое. Ум — это память, все, что ты сделал, все, о чем ты мечтал, все, что ты хотел сделать и не сделал, все, что ты воображал в прошлом, — это твой ум. Ум — это мертвая сущность. Смотря посредством ума, ты никогда не найдешь настоящего, потому что настоящее есть жизнь, а к жизни никогда нельзя приблизиться при помощи мертвого посредника. Ум мертв.

 Ум в точности похож на пыль, собирающуюся на зеркале. Чем больше собирается пыли, тем менее зеркально зеркало. А если слой пыли очень толстый, как на тебе, — тогда зеркало вообще не отражает.
 Каждый собирает пыль — и ты не только ее собираешь, но и цепляешься за нее; ты думаешь, что это сокровище. Прошлое ушло — зачем за него цепляться? Ты ничего не можешь с ним сделать; ты не можешь вернуться обратно, не можешь его переделать — зачем за него цепляться?  
 Каждое действие, которое ты совершаешь или даже о котором думаешь, находит свои способы утверждать себя снова и снова, потому что оно создает канал в твоем существе. Оно начинает поглощать твою энергию. 

 Ты живешь привычкой — это означает, что на самом деле привычка живет тобой. Сама привычка продолжается, у нее есть собственная энергия. Конечно, она берет энергию у тебя, но ты сотрудничал с ней в прошлом и сотрудничаешь в настоящем. Мало-помалу привычка становится хозяином, а ты — только слугой, тенью. Привычка дает тебе приказания, приказы, и ты будешь лишь послушным слугой. Тебе придется следовать ей.
  Привычки заставляют тебя делать определенные вещи; ты их жертва. Индуисты называют это теорией  кармы.  Каждое действие, которое ты повторяешь, или каждая мысль — потому что мысль — это тоже тонкое действие в уме, — становится более и более сильным. Оно захватывает над тобой власть. Тогда ты заключен в тюрьму привычки. Тогда ты живешь жизнью заключенного, раба. И это заключение очень тонко; тюрьма состоит из твоих привычек, обусловленностей и действий, которые ты совершил. Она окружает твое тело, и ты в ней запутался, но продолжаешь думать и дурачить себя тем, что это делаешь ты сам.

 ... Ты чувствуешь себя хорошо, ты чувствуешь себя плохо, и эти чувства всплывают из твоего собственного бессознательного, из твоего собственного прошлого. Никто другой не ответствен, кроме тебя самого. Никто не может заставить тебя быть счастливым. Ты можешь стать счастливым сам по себе, ты можешь стать гневным сам по себе, ты можешь стать печальным сам по себе. Пока ты это не осознаешь, ты всегда будешь оставаться рабом.
 Человек становится хозяином своего существа, когда осознает:
 — Я абсолютно ответствен за все, что бы ни происходило со мной. Что бы ни происходило, безусловно —  я абсолютно ответствен.
  если ты начинаешь думать, что ты ответствен за все свои действия, за все свои настроения, поначалу воцаряется депрессия. Но если ты можешь пережить эту депрессию, вскоре тебе станет легче. Теперь ты можешь работать над собой сам. Ты можешь быть свободным, ты можешь быть счастливым. Даже если весь мир несчастлив и несвободен, это не имеет значения. А первая свобода состоит в том, что ответствен ты. Тогда многие вещи тотчас же становятся возможными.
Что бы ни происходило с тобой — ты чувствуешь печаль, просто закрой глаза и наблюдай свою печаль. Следуй за ней, куда бы она ни привела, иди в нее глубже. Вскоре ты придешь к причине. Может быть, тебе придется долго путешествовать, потому что вовлечена вся жизнь; и не только эта жизнь, но и многие другие жизни. Ты найдешь в себе множество ран, которые причиняют боль, и из-за этих ран ты печален — они печальны; эти раны еще не высохли, они живы. Метод возвращения к источнику, от следствия к причине их исцелит. Как он исцеляет? Почему он исцеляет? Какое в этом задействовано явление?

 «Почему я несчастлив?» — закрой глаза, и пусть это будет глубокой медитацией. Ляг, закрой глаза, расслабь тело и почувствуй, почему. Просто иди глубже в себя, проникни в эту печаль. Используй печаль, как реку; ты течешь в печаль, и печаль приносит тебя вовнутрь. Ты найдешь в себе тонкие раны. 
 Закрой глаза, почувствуй печаль, позволь ее во всей ее полноте, чтобы ты мог увидеть полностью, что это такое. Потом позволь этой энергии помочь тебе двигаться в прошлое, потому что эта печаль приходит из прошлого. Она приходит не из настоящего. она не может прийти из настоящего, потому что ты не знаешь, что такое настоящее. Настоящее познается только пробужденными. Ты живешь только в прошлом, поэтому, должно быть, это приходит откуда-то из твоего прошлого. Наверное, рана где-то в твоих воспоминаниях. Вернись обратно. Может быть, рана одна, может быть, их много — большие, маленькие.
 Иди глубже и найди первую рану, изначальный источник всегй печали. Ты сможешь его найти, если попытаешься, потому что она уже есть. Она есть; все твое прошлое по-прежнему там. Оно — как пленка, свернутая и ожидающая внутри. Ты ее разворачиваешь и начинаешь просматривать. Это процесс возвращения к коренной причине. И вот красота этого процесса: если ты можешь сознательно вернуться обратно, если ты можешь сознательно почувствовать рану, эта рана тотчас же исцеляется.
 Почему она исцеляется? — потому что эта рана создается бессознательностью, неосознанностью. Рана — это часть невежества, сна. Когда ты сознательно возвращаешься назад и смотришь на эту рану, сознание становится целительной силой. В прошлом, когда случилась эта рана, она случилась в бессознательности. 
 Возвращение назад означает сознательное вхождение в вещи, которые ты совершил в бессознательности. Вернись обратно — сам свет сознательности исцеляет; это целительная сила. Что бы ты ни сделал сознательным, это будет исцелено, и тогда это больше не будет причинять боли.

 Человек, который возвращается назад, высвобождает прошлое. Тогда прошлое больше не действует, тогда прошлое больше не имеет над ним власти, с прошлым покончено. Прошлое не имеет места в его существе. И когда прошлое больше не имеет места в твоем существе, ты доступен для настоящего, никогда не раньше.
 Тебе нужно пространство — внутри столько прошлого, свалка мертвых вещей, и нет никакого пространства, чтобы могло войти настоящее. Эта свалка продолжает мечтать о будущем, и половина пространства заполнена тем, чего больше нет, а половина — тем, чего еще нет. А настоящее? — оно просто ждет снаружи у дверей. Именно поэтому настоящее — не что иное, как проход, проход из прошлого в будущее, лишь мгновенный проход.

 Покончи с прошлым — пока ты не покончишь с прошлым, ты будешь жить жизнью привидения. Твоя жизнь не истинна, не экзистенциальна. Прошлое живет тобой, мертвое продолжает преследовать тебя. Вернись назад — каждый раз, когда у тебя есть возможность, каждый раз, когда что-то происходит с тобой. Счастье, несчастье, печаль, гнев, ревность — закрой глаза и вернись назад. Вскоре ты научишься хорошо путешествовать вспять. Вскоре ты сможешь возвращаться назад во времени, и раскроются многие раны. Когда эти раны открываются у тебя внутри, не начинай ничего делать. Нет необходимости ничего  делать. Просто наблюдай, смотри, замечай. Есть рана — просто наблюдай, дай этой ране энергию своего наблюдения, смотри на нее. Смотри без всякого суждения — потому что, если ты судишь, если ты говоришь: «Это плохо, этого не должно быть», рана снова закроется. Тогда ей придется прятаться. Каждый раз, когда ты что-то осуждаешь, ум пытается скрыть эти вещи. Именно так создается сознательное и бессознательное. Иначе ум был бы единым, не было бы необходимости ни в каком разделении. Но ты его осуждаешь — тогда уму приходится разделять вещи и убирать в темноту, в подвал, чтобы ты не мог их видеть, и тогда нет необходимости их осуждать.
 Не осуждай, не восхищайся. Просто будь свидетелем, непривязанным наблюдателем. Не отвергай. Не говори: «Это не хорошо», потому что это отвержение, и ты начал подавлять.
 Будь непривязанным. Просто наблюдай и смотри. Смотри с состраданием, и исцеление случится.
 Не спрашивай меня, почему это происходит, потому что это естественное явление — точно так же, как при ста градусах вода испаряется. Ты никогда не спрашиваешь: «Почему не при девяноста девяти градусах?» Просто происходит так, что при ста градусах вода испаряется.  То же самое верно в отношении внутренней природы. Когда непривязанное, сострадательное сознание касается раны, рана исчезает — испаряется. У этого нет причины. Это естественно, именно так и есть, именно так происходит. Когда я это говорю, я это говорю из собственного опыта. Попробуй, этот опыт возможен и для тебя. Это работает.

[Ведающий]

Он (Уилбер) хорошо двигался, пока не начал создавать новые ограничивающие концепции... А цель всех учений какая? Освобождение! Понимаете?

[Sopheya1984]

+

[Sopheya1984]

Осознанность в Действии

  Человек, который спит, ни  в чем не может быть тотальным. Ты ешь, ты в этом не тотален; ты думаешь о тысяче и одной вещи, видишь тысячу и один сон и просто механически набиваешь себя едой.
  Будь тотален в своих действиях, и если ты тотален, тебе придется быть осознанным; никто не может быть тотальным без осознанности. Быть тотальным  ,  значит не думать ни о чем другом. Если ты ешь, ты просто ешь; ты тотально здесь и сейчас. Еда — это все: ты не просто набиваешь себя пищей, ты наслаждаешься ею. Тело, ум, душа — все они сонастроены, пока ты ешь, и есть гармония, глубокий ритм во всех трех слоях твоего существа. Тогда еда может стать медитацией, ходьба может стать медитацией, когда ты носишь воду из колодца, это может стать медитацией, когда ты готовишь пищу, это может стать медитацией. Мелочи
трансформированы: они становятся светящимися действиями.

Начни с Центра

 Одно нужно понять: молчание — не часть ума. Ум никогда не бывает молчаливым. Само существо ума — анти-молчание. Ум — это звук, не молчание. Если человек действительно в молчании, тогда мы должны сказать, что у него нет ума.
 Именно поэтому дзэнские монахи используют термин «не-ум», никогда не «молчаливый ум». Не-ум — это молчание, и в то мгновение, когда есть не-ум, ты не можешь чувствовать тела, потому что ум — это коридор, через который происходит сообщение с телом. Если есть не-ум, ты не можешь чувствовать себя телом; тело исчезает из сознания. Нет ни ума, ни тела — лишь чистое существование. Это чистое существование показывает молчание.
 Как достичь этого молчания? Как быть в этом молчании? Все, что ты можешь сделать, будет бесполезно; это величайшая проблема.  ты можешь сидеть в позе Будды — это будет действием. Для самого Будды эта поза случилась. Она не была причиной его молчания; скорее, она была побочным следствием.
 Когда ума нет, когда существо тотально молчаливо, тело следует, как тень. Тело принимает определенную позу — самую расслабленную позу, самую пассивную. Для Будды внутреннее явление случилось сначала, а лишь потом последовала поза.
  Настоящее всегда случается сначала в центре, затем его волны достигают периферии.
 Глубочайший внутренний центр — в молчании. Начни оттуда.
  Лишь из молчания рождается действие. Если ты не в молчании — если ты не знаешь, как сидеть в молчании или стоять в молчании в глубокой медитации, — что бы ты ни делал, это будет  реакцией, не действием. 
 И когда ты действуешь от мгновения к мгновению из своей осознанности и наблюдательности, возникает великий разум. Ты начинаешь сиять, ты становишься светящимся. Но это происходит благодаря двум вещам: наблюдению и действию из этого наблюдения. 
 Наблюдение должно вести тебя к действию, к новому образу действия. Новое качество приводится в действие. Ты наблюдаешь, ты совершенно тих и молчалив. Ты видишь, какова ситуация, и из этого видения отвечаешь. Человек осознанности отвечает, он  от  ветственен — буквально! Он отвечает, он не реагирует. Его действие рождается из его осознанности. Поэтому нет никакой несовместимости между наблюдением и спонтанностью. Наблюдение — это начало спонтанности; спонтанность — осуществление наблюдения.
 Настоящий человек понимания действует — действует безмерно, действует тотально, но он действует в мгновении из своего сознания. Он подобен зеркалу. Обычный человек, бессознательный человек похож не на зеркало, а на фотопленку. В чем разница между зеркалом и фотопленкой? Фотопленка, как только она засвечена, становится бесполезной. Она получает отпечаток, подвергается впечатлению — она несет картину. Но помни, картина эта — не реальность, реальность продолжает расти. 
 Бессознательный ум действует, как фотоаппарат, как фотопленка. Наблюдательный ум, медитативный ум действует, как зеркало. Он не воспринимает отпечатков; он остается совершенно пустым, всегда пустым. Что бы ни оказалось перед зеркалом, оно отражается. Если ты стоишь перед зеркалом, оно отражает тебя. Если ты уходишь, не говори, что зеркало тебя предало. Зеркало — это просто зеркало. Когда ты уходишь, оно больше тебя не отражает; у него больше нет обязательства тебя отражать. Если нет никого, оно никого не отражает.
 Научись сидеть в молчании — стань зеркалом. Молчание делает твое сознание зеркалом, и тогда ты действуешь от мгновения к мгновению.

Будь Спонтанным

Будь Решительным

 Ум всегда не решителен. Дело не в уме одного или другого человека; ум есть нерешительность. Действие ума состоит в том, чтобы колебаться между двумя полярными противоположностями и пытаться найти правильный выход. Это все равно, что закрыть глаза, чтобы найти дверь. Именно это и есть природа ума. быть в подвешенном состоянии — в природе ума. Пока ты не переместишься из ума и не станешь свидетелем всех его игр, ты никогда не будешь решительным. Осознавай ум — его светлую сторону, его темную сторону, его правоту, его неправоту. Какой бы ни была полярность, просто осознавай ее. Две вещи произойдут из этой осознанности: во-первых, ты не ум, и во-вторых, эта осознанность имеет решительность, которой никогда не бывает у ума.
 Ум в своей основе нерешителен, а осознанность в своей основе решительна. Поэтому любое действие из осознанности тотально, полно, лишено раскаяния. С осознанностью у тебя есть ясность, тотальность, позволение — существование решает внутри тебя. Тебе не приходится думать, что правильно и неправильно. Существование берет тебя за руку, и ты движешься расслабленно. Это единственный способ, правильный способ. И это единственный способ быть в здравом рассудке.

Завершай Каждое Мгновение

Помни одно: сделай каждое мгновение законченным. Проживай каждое мгновение так, словно оно последнее. 
Это мгновение может быть последним. Чувствуй: «Если я должен что-нибудь сделать, я должен это сделать здесь и сейчас,  полностью !"
Мы откладываем. Это откладывание становится внутренним диалогом, внутренним монологом. Не откладывай. Живи прямо здесь и сейчас. И чем более ты живешь в настоящем, тем менее тебе будет нужно это постоянное «умствование», это постоянное мышление. Оно будет нужно меньше! 
Поэтому первое: попытайся быть тотальным в каждое мгновение.
Прими ответственность на себя. Будь ответственным, потому что только тогда что-то можно сделать. Ты можешь сделать что-то только с самим собой. Единственная возможная трансформация — это трансформация самого себя. Но об этом можно думать, лишь когда мы чувствуем себя ответственным.

Перестань Пытаться Быть Хорошим

Единственный грех — это неосознанность, а единственная добродетель — осознанность. 
Даже святость, выработанная и привитая с большим трудом и усилиями, тщетна. Потому что она не принесет простоты и скромности, не принесет того великого опыта божественности, который происходит, только когда исчезает эго. Ты будешь жить респектабельной жизнью святого, но останешься таким же бедным, как и любой другой.
Достаточно только одной вещи: осознанности — это главный ключ. Он отпирает все замки существования. Осознанность означает, что ты живешь от мгновения к мгновению, бдительный, осознающий себя и все, что вокруг тебя происходит, в отклике, от мгновения к мгновению. Ты как зеркало, ты отражаешь — и отражаешь так тотально, что, какое бы действие ни родилось из этого отражения, оно будет правильным, потому что оно подходит к существованию и с ним гармонично. Оно на самом деле возникает не в  тебе — ты его не  делаешь. Оно возникает в тотальном контексте — ситуации, тебя и всего остального, что в нее вовлечено. Из этой цельности рождается действие — это не твое действие, ты не решил сделать это таким образом. Это не твое решение, это не твоя мысль, это не твой характер. Ты этого не делаешь, ты только позволяешь этому случиться.
 Это точно так, словно ты просыпаешься рано утром, солнце еще не взошло, и на пути ты видишь змею — нет времени думать. Ты можешь только отражать — нет времени решать, что делать и чего не делать, — ты тотчас же отскакиваешь! Обратите внимание на слово  тот  час же — не теряя ни единого мгновения, ты тотчас же отскакиваешь с дороги. Это случилось во всей полноте контекста.
Вся целостность ситуации вызвала это действие. Ты был просто проводником. В религиозных терминах мы можем сказать, что Бог сделал это посредством тебя. Это только религиозный способ это сказать, вот и все. Целое действовало посредством части.
 Это добродетель. Ты никогда в этом не раскаешься. И это по-настоящему освобождающее действие. Как только оно случилось, с ним покончено. Ты снова свободен действовать; тебе не придется носить это действие в голове. Оно не станет частью твоей психологической памяти; оно не оставит в тебе раны. Оно было так спонтанно, что не оставит в тебе никакого следа. Это действие никогда не станет  кармой. Это действие не оставит на тебе никакой царапины. Действие, которое становится  кармой, — это действие, которое на самом деле не действие, а реакция, которая приходит из прошлого, из памяти, из мышления. Ты решаешь, выбираешь. Это происходит не из осознанности, а из неосознанности. 
  Все мое послание состоит в том, что тебе нужно сознание, не характер. Сознание — это существующая реальность, характер — ложная сущность. Характер нужен только тем, у кого нет сознания. Если у тебя есть глаза, тебе не нужно трости, чтобы находить дорогу, нащупывать дорогу. Если ты можешь видеть, ты не спрашиваешь других: «Где дверь?»
 Характер нужен только тем людям, которые бессознательны. 

Моя работа заключается в трансформации. Это алхимическая школа; я хочу, чтобы вы были трансформированы из бессознательности в сознание, из темноты в свет. Я могу дать только прозрение, осознанность. Мне хотелось бы, чтобы ты жил от мгновения к мгновению. Мне хотелось бы, чтобы ты жил согласно собственному маленькому свету осознанности, согласно собственному сознанию.
 Будь откликающимся в каждое мгновение. Характер означает, что у тебя есть определенный, заготовленный заранее ответ на все вопросы жизни, и каждый раз, когда возникает ситуация, ты откликаешься согласно установленному образцу. Поскольку ты откликаешься согласно заранее заготовленному ответу, это не истинный отклик, это только реакция. Человек характера реагирует, человек сознания откликается: он впитывает ситуацию, он отражает реальность, как она есть, и из этого отражения действует. Человек характера реагирует, человек сознания действует. Человек характера механичен. У него в уме работает компьютер, полный информации; спроси его о чем угодно, и из компьютера выкатится заранее заготовленный ответ.
 Человек сознания просто действует в мгновении, не из прошлого и не из памяти. Его отклик красив, естествен, его отклик верен ситуации. Человек характера никогда не дотягивает до ситуации, потому что жизнь постоянно меняется; она никогда не остается прежней. 

В то мгновение, когда ты начинаешь ви  деть свои недостатки, они падают, как сухие листья. Достаточно их видеть. Просто осознавать свои недостатки — вот все, что нужно. В этой осознанности они начинают исчезать, они испаряются.
Поэтому все будды веками учили только одному — осознанности
Совесть — это трюк, который играют с тобой другие, — другие тебе говорят, что правильно и что неправильно. Они навязывают тебе свои идеи, и навязывают их постоянно с самого детства. Когда ты так невинен, так уязвим, так деликатен, что на тебе можно оставить отпечаток, след, они тебя обусловливают — с самого начала. Эта обусловленность называется «совестью», и эта совесть продолжает управлять всей твоей жизнью. 
Будды учат сознанию. Сознание означает, что ты не учишься у других тому, что правильно и что неправильно. Не нужно учиться ни у кого другого, нужно просто идти вовнутрь. И внутреннего путешествия достаточно — чем глубже ты идешь, тем больше высвобождается сознание. Когда ты достигаешь центра, ты так полон света, что эта темнота исчезает.
И частью человеческой природы является то, что мы продолжаем смотреть наружу. Мы наблюдаем всех, кроме самих себя; поэтому мы знаем о других больше, чем о самих себе. Мы ничего не знаем о самих себе. Мы не свидетельствуем действие нашего собственного ума, мы не наблюдательны внутри.
 Тебе нужен поворот на сто восемьдесят градусов — именно это и есть медитация. Тебе нужно закрыть глаза и начать наблюдать. Поначалу ты найдешь только темноту и ничего больше. И многие люди пугаются и бросаются обратно наружу, потому что снаружи светло.
 Да, снаружи светло, но этот свет не сделает тебя просветленным. Тебе нужен внутренний свет, свет, источник которого находится в самом твоем существе, свет, который не может погасить даже смерть, свет, который вечен. И он у тебя есть, потенциал есть! Ты с ним рождаешься, но держишь его позади себя; ты никогда на него не смотришь. И поскольку веками, много жизней, ты смотрел наружу, это стало механической привычкой. 
Поначалу это тяжелая борьба, это тяжело. Это трудно — но не невозможно. Если ты решителен, если ты предан внутреннему исследованию, тогда рано или поздно это случится. Тебе нужно только продолжать копать, тебе придется продолжать бороться с темнотой. Вскоре ты пройдешь темноту и войдешь в царство света. И этот свет — истинный свет, гораздо более истинный, чем свет Солнца или Луны, потому что все источники света снаружи временны. Даже Солнце однажды умрет. Как бы долго оно ни жило, оно не вечно. Внутренний свет вечен; у него нет начала, нет конца.
 Стань более бдительным, более сознательным. Просто иди глубже и глубже в себя, пока не найдешь центр своего существа. Ты живешь на периферии, а на периферии всегда царит хаос. Чем глубже ты идешь, тем глубже воцаряется молчание. И в этих опытах молчания, света, радости, твоя жизнь начинает двигаться в другое измерение. Ошибки и заблуждения начинают исчезать.
Пусть тебя заботит только одна вещь, одно единственное явление. Вложи всю свою энергию тотально в одну цель: как стать более сознательным, как стать более пробужденным. Если ты вложишь в это тотально всю свою энергию, это случится, это неизбежно. Это твое право от рождения.
Человек осознанности — это не только хороший человек, он гораздо большее. В то мгновение, когда ты сознаешь свое существо, добро следует за тобою, как тень. Тогда не нужно совершать никакого усилия, чтобы быть хорошим; добро становится твоей природой. Точно, как деревья зеленые, ты хороший. Есть лишь один способ выйти за пределы «хорошего человека»: привнести больше осознанности в свое существо. Осознанность — не что-то, что должно быть привито; она уже есть, ее нужно только разбудить. Когда ты полностью разбужен, что бы ты ни сделал, хорошо.

Хороший человек находится в постоянном конфликте. Он не может принять тебя таким, как есть; он может тебя принять, лишь если ты удовлетворишь его требованиям и будешь хорошим. И поскольку он не может принимать людей такими, как есть, он их осуждает. Это не качества подлинно религиозного человека. В подлинно религиозном человеке нет суждений, нет осуждения. Он знает одно: что ни одно действие не плохо и не хорошо — осознанность хороша, а неосознанность плоха.  Он не может тебя осудить — потому что ты бессознателен; тебе нужно сострадание, не суждение. Не осуждение — ты не заслуживаешь ада, никто не заслуживает ада.

 Когда ты приходишь к точке абсолютной осознанности, нет речи о выборе — ты просто делаешь то, что хорошо. Ты делаешь это невинно, точно так, как за тобой следует твоя тень, — без усилия. Человека осознанности нельзя считать синонимичным хорошему человеку. Он  хороший — но совершенно по-другому. Он хороший не потому, что  пытается быть хорошим; он хороший, потому что он осознан. И в осознанности все осуждающие слова, такие как «плохое», «злое», исчезают, как темнота исчезает в свете.
Таким образом, выйди за пределы обычной концепции хорошего человека. Ты не будешь хорошим, ты не будешь плохим. Ты будешь просто бдительным, сознательным, осознанным, и тогда все, что последует, будет хорошо. Другими словами я могу сказать, что в тотальной осознанности ты приобретешь качество божественности, и хорошее — это лишь небольшой побочный продукт божественности.
 Религии учили тебя быть хорошим, чтобы однажды ты смог найти Бога. Это невозможно — ни один хороший человек никогда еще не находил божественности. Я учу прямо противоположному: найди божественность, и хорошее придет само собой. И когда хорошее приходит само собой, в нем есть красота, изящество, простота, скромность. Оно не просит награды ни здесь, ни в мире ином. Оно — само по себе награда.

[Игорь)]

23 часа назад, Sopheya1984 сказал:

Еда — это все: ты не просто набиваешь себя пищей, ты наслаждаешься ею.

Наслаждаешься это не правда, или перевод не правильный. Ты ее чувствуешь.

попробуй съесть хоть одно яблоко
без вот этого своего вздоха
о современном обществе, больном наглухо,
о себе, у которого всё так плохо;

не думая, с этого ли ракурса
вы бы с ним выгоднее смотрелись,
не решая, всё ли тебе в нём нравится —
оно прелесть.

побудь с яблоком, с его зёрнами,
жемчужной мякотью, алым боком, —
а не дискутируя с иллюзорными
оппонентами о глубоком.

ну, как тебе естся? что тебе чувствуется?
как проходит минута твоей свободы?
как тебе прямое, без доли искусственности,
высказывание природы?

здорово тут, да? продравшись через преграды все,
видишь, сколько теряешь, живя в уме лишь.
да и какой тебе может даться любви и радости,
когда ты и яблока не умеешь.

[Sopheya1984]

 

***

Вишня, груша, слива налитая — жизнь и смерть, входящие в мой рот.
Предвкушаю… чувствую… глотаю…
Как ребенок яблоко берет, 

вы видали? Это издалека
входит различимое едва.
Там, во рту, где жили лишь слова, 
вдруг поток открытий, свежесть сока!

Так попробуйте понять сейчас, 
что зовется яблоком? Вот эта
сладость, сгусток солнечного света,

что собой напитывая нас, 
брызнул, льется, — полнота мгновенья!
О познанье, опыт, единенье!

--------

Райнер М. Рильке СОНЕТЫ К ОРФЕЮ

Перевод с немецкого 3. М иркиной

 

 

[Sopheya1984]

Эксперименты в Наблюдении
 Люди наблюдают только других; они не заботятся о том, чтобы наблюдать самих себя. Каждый наблюдает: наблюдение — не что-то новое в твоей жизни. Оно только должно быть углублено, отозвано от других и направлено на свои собственные чувства, мысли, настроения и, в конце концов — на самого наблюдателя.

Настрой Себя На Без Временное

 Если ты просто положишь рядом часы с секундной стрелкой, и будешь смотреть на секундную стрелку, ты удивишься — ты не сможешь продолжать помнить даже полную минуту. Может быть, пятнадцать секунд, двадцать секунд, самое большее — тридцать секунд, и ты забудешь. Ты потеряешься в какой-то идее — и тогда внезапно вспомнишь, что пытался помнить. Даже в течение минуты поддерживать осознанность трудно, поэтому человек должен осознавать, что осознанность — не детская игра. Когда ты пытаешься осознавать мелочи жизни, ты должен помнить, что много раз забудешь. Ты уйдешь далеко прочь, во что-то другое. Но в то мгновение, как ты снова вспомнишь, не чувствуй себя виноватым — это одна из ловушек.
 Не нужно чувствовать себя виноватым; это естественно. Не раскаивайся — это естественно, это происходит с каждым ищущим. Прими это как естественное, иначе ты попадешься в ловушку и начнешь чувствовать раскаяние, чувство вины оттого, что не смог помнить и нескольких секунд, что ты продолжаешь забывать.
 Джайнский мастер Махавира открыл, что если человек может помнить, быть осознанным, непрерывно сорок восемь минут, этого достаточно — он станет просветленным, никто не может ему помешать. Всего сорок восемь минут — но это трудно даже на сорок восемь секунд! Столько отвлечений...
 Никакой вины, никакого раскаяния — в то мгновение, как ты вспоминаешь, что забыл, что делаешь, просто вернись. Просто вернись и снова начни работать. Не плачь и не рыдай — это глупо.
 На это потребуется время, но мало-помалу ты осознаешь, что можешь оставаться бдительным больше и больше, может быть, целую минуту, может быть, две минуты. И если ты можешь осознавать две минуты, это так радостно, — но не попадись в ловушку радости, не начинай думать, что чего-то достиг. Это станет препятствием. Это пример того, как человек теряется — лишь небольшое приобретение, а он думает, что пришел домой.
 Продолжай работать медленно, терпеливо. Спешить некуда — в твоем распоряжении вечность. Не пытайся спешить. Это нетерпение не поможет. Осознанность — не однолетние цветы, которые вырастают за шесть недель и умирают. Осознанность похожа на ливанские кедры, которым нужны сотни лет, чтобы вырасти, но они сохраняются тысячи лет и поднимаются в небо до ста пятидесяти, двухсот футов.

Осознанность растет очень медленно, но растет. Человек должен быть очень терпеливым. И по мере того как она растет, ты начнешь чувствовать многие вещи, которых никогда не чувствовал раньше. Например, ты начнешь чувствовать, что носишь в теле многие напряжения, которых никогда раньше не осознавал, потому что это были тонкие напряжения. Теперь есть осознанность, и ты можешь почувствовать эти очень тонкие, деликатные напряжения. Поэтому каждый раз, когда ты чувствуешь напряжение в теле, расслабь эту часть тела. Если все твое тело расслабленно, осознанность растет быстрее, потому что эти напряжения ей препятствуют.
 Когда твоя осознанность вырастет еще больше, ты удивишься, узнав, что ты видишь сны не только во сне; даже когда ты бодрствуешь, подводное течение снов продолжается. Оно продолжается в глубине даже во время бодрствования — закрой глаза в любое мгновение, и ты увидишь, что сон проплывает, как облако по небу. Но только когда ты станешь немного более осознанным, можно будет увидеть, что твое бодрствование — не настоящее бодрствование. Мимо плывут сны — люди называют их «снами наяву». Если они могут расслабиться в кресле и закрыть глаза на мгновение, немедленно придет сновидение. Человек начинает думать, что стал президентом страны, или что он делает какие-то великие вещи — или что-то еще, о чем он знает даже во время самого сна, что это чепуха. Ты не президент страны, но все же в этом сне есть что-то такое, что продолжается вопреки тебе. Осознанность заставит тебя осознать эти слои снов в пробужденном состоянии. И они начнут рассеиваться, точно так же, как начинает рассеиваться тьма, когда ты вносишь в комнату свет.

Невидимое Прикосновение

 Что бы ты ни делал: когда идешь, сидишь, ешь или ничего не делаешь, просто дышишь, отдыхаешь, расслабляешься на траве, — никогда не забывай, что ты наблюдатель.
 Снова и снова ты забудешь. Ты увлечешься какой-то мыслью, каким-то чувством, какой-то эмоцией — что угодно может отвлечь тебя от наблюдателя. Вспомни и поспеши обратно в центр свидетельствования.
 Сделай это внутренним процессом, постоянно... Ты удивишься тому, как жизнь изменит все свое качество. Я могу сделать движение рукой без всякой осознанности и могу это сделать в абсолютной осознанности, наблюдая всё движение изнутри. Эти два движения совершенно разные. Первое — движение робота, механическое движение. Второе — сознательное движение. И когда ты сознателен, ты чувствуешь руку изнутри; когда ты не сознателен, ты знаешь руку только снаружи.
 Ты знаешь свое лицо только снаружи, в зеркале, потому что ты не наблюдатель. Начав наблюдать, ты почувствуешь лицо изнутри, и это такой опыт — наблюдать себя изнутри! Тогда мало-помалу начнут происходить многие вещи. Мысли исчезнут, чувства исчезнут, эмоции исчезнут, и тебя окружит молчание. Ты — как остров посреди океана молчания... просто наблюдатель, словно пламя в центре твоего существа озаряет все существо светом.
Когда ты наблюдаешь себя, наблюдение начинает испускать излучение…
 Мало-помалу ты сможешь также чувствовать и прикосновение лучей. Именно это и называется «вибрацией». Это не вымышлено.
 Английское выражение «тронуть» очень значительно. «этот человек меня тронул». Это не просто слово — это происходит в действительности. И те, чьи лучи простираются к людям, животным, деревьям, скалам... однажды ты увидишь, что касаешься изнутри всей вселенной.

Випассана

 Путем Будды была випассана; випассана — значит свидетельствование. Он нашел одно из величайших из всех существующих средств, средство наблюдения дыхания — просто наблюдение за дыханием. Дыхание — это такое простое и естественное явление, и оно происходит двадцать четыре часа в сутки. Не нужно совершать никакого усилия. 
 Будда открыл совершенно другой угол зрения. Просто наблюдай дыхание — входящее дыхание, выходящее дыхание.
 Есть четыре точки для наблюдения. Сидя в молчании, просто начни наблюдать дыхание, чувствовать дыхание. В первой точке дыхание входит. Затем на мгновение, когда дыхание вошло, оно останавливается — это очень небольшое мгновение, оно останавливается на долю секунды;
 это вторая точка наблюдения. Затем дыхание разворачивается и выходит наружу — это третья точка наблюдения. Тогда снова, когда дыхание вышло полностью, на долю секунды оно останавливается. Это четвертая точка наблюдения. Затем дыхание начинает входить снова... — это круг дыхания. Если ты можешь наблюдать все эти четыре точки, ты будешь удивлен, изумлен чудом такого простого процесса — потому что ум в это не вовлечен.
 Наблюдение — это не качество ума; наблюдение — это качество души, сознания. Наблюдение — это совершенно не умственный процесс. Когда ты наблюдаешь, ум останавливается, прекращается. Да, поначалу много раз ты забудешь, и ум войдет и начнет играть в старые игры. Но каждый раз, как ты вспоминаешь, что забыл, не нужно чувствовать раскаяние, вину — просто вернись к наблюдению, снова и снова возвращайся к наблюдению за дыханием. Мало-помалу ум станет вмешиваться меньше и меньше.
 И когда ты сможешь наблюдать за дыханием непрерывно сорок восемь минут, ты станешь просветленным. Ты удивишься — всего сорок восемь минут? Потому что ты подумаешь, что это не слишком трудно... всего сорок восемь минут! Это очень трудно. Сорок восемь секунд, и ты много раз становишься жертвой ума! Попробуй это сделать, держа перед собой часы; поначалу ты не сможешь оставаться наблюдающим и шестидесяти секунд. Всего за шестьдесят секунд, за одну минуту, ты много раз заснешь. Ты забудешь все о наблюдении — наблюдение и наблюдатель будут забыты. Какая-то идея уведет тебя далеко, далеко прочь; затем внезапно ты осознаешь... ты посмотришь на часы и увидишь, что прошло десять секунд. Десять секунд ты не наблюдал.
 Но мало-помалу... это навык; это не практика, это навык — мало-помалу ты это впитаешь. Потому что эти несколько мгновений, когда ты наблюдал, полны такой утонченной красоты, такой безмерной радости, что, однажды испытав вкус этих мгновений, тебе захочется к ним возвращаться снова и снова — не ради того или другого мотива, но ради сущей радости быть в наблюдении, присутствовать в дыхании.
 Помни: это не тот же процесс, какой выполняется в йоге. В йоге этот процесс называется  пранаямой, это совершенно другой процесс, фактически противоположный тому, что Будда называет випассаной. В  пранаяме  ты глубоко дышишь, наполняешь грудь воздухом, кислородом, больше и больше; затем ты опустошаешь грудь, как это только возможно, от углекислого газа. Это физическое упражнение — хорошее для тела, но не имеющее ничего общего с випассаной.
 В випассане ты не должен менять ритм своего естественного дыхания. Ты не должен делать долгих, глубоких вдохов, не должен выдыхать ни в каком смысле по-другому, чем это делаешь обычно. Пусть дыхание будет абсолютно нормальным и естественным. Все твое сознание должно быть сосредоточено в одной точке, в наблюдении.
 И если ты можешь наблюдать дыхание, ты можешь начать наблюдать и другие вещи. Когда ты идешь, ты можешь наблюдать, что идешь, когда ты ешь, ты можешь наблюдать, что ешь. И, в конце концов, ты сможешь наблюдать, что спишь. В тот день, когда ты сможешь наблюдать себя спящим, ты будешь перенесен в другой мир. Тело продолжает спать, а внутри продолжает ярко гореть свет. Твое наблюдение остается непотревоженным. Тогда двадцать четыре часа в сутки продолжается подводное течение наблюдения. Ты продолжаешь делать вещи... для внешнего мира ничто не изменилось, но для тебя изменилось все.

 Дзэнский мастер носил воду из колодца, и преданный, который слышал о нем и приехал издалека, чтобы его увидеть, спросил его:
 — Где я могу найти такого-то и такого-то, мастера этого монастыря? 
 Он подумал, что мастер был только слугой, носящим воду из колодца, — нельзя найти будду, носящего воду из колодца, нельзя найти будду, подметающего пол.
 Мастер рассмеялся и сказал:
 — Я человек, которого ты ищешь. Преданный не мог поверить своим глазам:
 — Я много о тебе слышал, но не мог себе представить, что ты носишь воду из колодца. Мастер сказал:
 — Но именно это я делал, прежде чем стать просветленным. Носил воду из колодца, рубил дрова — именно это я делал раньше, и это я продолжаю делать. Я очень хорошо делаю эти две вещи: ношу воду из колодца и рублю дрова. Пойдем со мной — следующее, что я сделаю, это нарублю дров, наблюдай за мной!
 Этот человек сказал:
 — Но какая разница? До просветления ты делал эти две вещи, после просветления ты делаешь те же самые вещи — в чем же тогда разница?
 Мастер рассмеялся и сказал:
 — Разница во внутреннем. Прежде я делал все это во сне; теперь я делаю все сознательно, вот в чем разница. Деятельность одна и та же, но я больше не тот же. Мир остается прежним, но я больше не прежний. И поскольку я больше не прежний, для меня больше не прежний и мир.
 Трансформация должна быть внутренней. Это настоящее отречение: старого мира больше нет, потому что больше нет старого существа.

[Sopheya1984]

Содержание ветки "ОДИН ВКУС" (Дневники Кена Уилбера) и Ошо:
Дневники Кена Уилбера "ОДИН ВКУС" 
Кен Уилбер Никаких границ 
Кен Уилбер Предельное состояние сознания 
Кен Уилбер Проект Атман. Трансперсональный взгляд на человеческое развитие 
Кен Уилбер Око духа. Интегральное видение для слегка сдвинувшегося мира 
Кен Уилбер “Безграничное. Восточные и западные стратегии саморазвития человека” 
Уилбер ОДИН ВКУС (другое прочтение) 
выписки из Ошо 
Ошо - Хаос — сама природа существования 
Ошо - Ум лишь думает, а медитация живет 
Ошо - Манифест Дзен. Свобода от себя 
Ошо - Мастер — это зеркало: тантрический экстаз единения. 
Ошо - Умри, Йог, умри 
Ошо - Азбука осознанности 

[Sopheya1984]

Каждый Вечер

 Явления сновидения и наблюдения — совершенно разные вещи. Попробуй одну вещь: каждый вечер, прежде чем уснуть, когда ты наполовину бодрствуешь, постепенно входя в сон, повторяй про себя:
 — Я могу вспомнить, что это сон.
 Продолжай это повторять, пока засыпаешь. Это займет несколько дней, но однажды ты будешь удивлен: как только эта идея просочится глубоко в бессознательное, ты сможешь наблюдать сон, как сон. Тогда у него не будет власти над тобой. Тогда постепенно, по мере того как становится острее твоя наблюдательность, сны будут исчезать. Они очень стеснительны; они не хотят, чтобы их наблюдали. Они существуют только в темноте бессознательного. Когда наблюдательность вносит свет, они начинают исчезать.
 Таким образом, продолжай делать одно и то же упражнение, и ты сможешь избавиться от снов. И ты удивишься: избавление от снов имеет много следствий. Если сны исчезнут, в дневное время болтовни ума будет меньше, чем было раньше. Во-вторых, ты будешь более в мгновении — не в прошлом, не в будущем. В-третьих, возрастет тотальность твоих действий.
 Сновидение — это болезнь. Оно необходимо, потому что человек болен. Но если сны можно совершенно отбросить, ты достигнешь нового рода здоровья, нового видения. И часть твоего бессознательного ума станет сознательным, и у тебя будет более сильная индивидуальность. Что бы ты ни делал, ты никогда не раскаиваешься, потому что сделал это с таким сознанием, что раскаяние неуместно.

 Наблюдение — это величайшее волшебство, которому человек может научиться, потому что оно может начать трансформацию всего твоего существа.
  Видя сны, ты найдешь, что случается пять видов снов. Первый вид сна — это просто чепуха, и тысячи психоаналитиков работают над этой чепухой. Она бесполезна. Это происходит, потому что работая целый день, ты собираешь множество мусора. Точно как на теле собирается пыль, и тебе нужна ванна, нужно ее смыть, таким же образом собирается пыль и на уме. И нет никакого способа смыть ее с ума, поэтому в уме есть автоматический механизм, который выбрасывает всю эту пыль и мусор. Такой сон — это не что иное, как облако пыли, которое поднимается, когда ум выбрасывает мусор, — первый вид сна, и это самый распространенный вид сна, почти девяносто процентов снов. Почти девяносто процентов снов — это просто выбрасывание пыли. Не обращай на них слишком много внимания. И мало-помалу, по мере того как растет твоя осознанность, ты сможешь увидеть, что это только пыль.

 Второй вид сна — это удовлетворение желаний
…Бессознательное не знает никакого смысла, никакой цели. Бессознательное знает только одно: что нужно для удовлетворения твоего существа. Бессознательное навязывает свои собственные сны. Это второй вид сна, очень значительный, который нужно понять и на который нужно медитировать. Потому что бессознательное пытается сообщить тебе: «Не будь дураком! Не продолжай совершать медленное самоубийство, убивая свои потребности».
 Помни: желания относятся к сознательному уму, потребности — к бессознательному. И различие очень, очень значительно, очень важно для понимания. Желания принадлежат сознательному уму — бессознательное не знает никаких желаний, бессознательное не беспокоится ни о каких желаниях.
 Слушай сны второго вида и медитируй на них, и они сообщат тебе о твоих потребностях. Если ты действительно хочешь быть блаженным, удовлетворяй потребности и не беспокойся о желаниях. Если хочешь быть несчастным, пренебрегай потребностями и следуй желаниям. Человек, который прислушивается к своим потребностям и следует им, точно как река, текущая к океану. Река не говорит, течь ей на восток или на запад, она просто ищет себе дорогу. Река, текущая к океану, не знает никаких желаний; она знает только свои потребности.
Бессознательное так безмерно мудро, а сознательное безмерно глупо — так и должно быть, потому что сознательное принадлежит только этой жизни, очень маленькое, лишенное опыта. Оно очень детское. Бессознательное — это вечная мудрость. Прислушивайся к нему. прислушиваясь к сновидениям второго вида, сделать твою жизнь более расслабленной, менее напряженной.

 Затем, есть третий вид сновидений. Третий вид сновидений — это общение со сверхсознательным. Сновидения третьего вида очень редки, потому что мы потеряли всякий контакт со сверхсознательным. Но все же они приходят, потому что сверхсознательное — твое. Может быть, оно стало облаком и уплыло в небо, испарилось, может быть, расстояние очень велико, но оно все еще укоренено в тебе.
 Общение со сверхсознательным очень редко. Когда ты становишься очень, очень бдительным, лишь тогда ты начинаешь его чувствовать. Иначе оно потеряется в пыли, которую бросает во сны ум, в исполнении желаний, о котором постоянно мечтает ум, — незаконченные, подавленные вещи. Оно потеряется. Но когда ты становишься осознанным, оно похоже на сияющий бриллиант, абсолютно отличный от всех окружающих камней.
 Когда ты чувствуешь и находишь, что сон приходит из сверхсознательного, наблюдай его. Медитируй на него, потому что он станет твоим проводником, который приведет тебя к твоему мастеру. Он приведет тебя к образу жизни, который тебе подходит, он приведет тебя к правильной дисциплине. Этот сон станет глубоким внутренним проводником. С сознательным умом ты можешь найти мастера, но этот мастер будет не более чем учителем. С бессознательным умом ты можешь найти мастера, но этот мастер будет не более чем возлюбленным — ты влюбляешься в определенную личность определенного типа. Но только сверхсознательное может привести тебя к правильному мастеру. Тогда он не учитель; ты не одержим тем, что он говорит, ты не одержим тем, кто он такой. Скорее, напротив, сверхсознательное указывает тебе, что этот человек тебе подходит, этот человек даст тебе правильную возможность расти, этот человек может стать твоей почвой.

 Затем есть четвертый вид сновидения, который приходит из прошлых жизней. Не очень редко — он приходит много раз. Но внутри тебя все в хаосе; ты не можешь делать никаких различий. Тебя нет, чтобы делать различия. Благодаря этому виду сновидения ты мало-помалу осознаешь свои прошлые жизни — ты движешься назад, назад во времени. Тогда многое начинает в тебе меняться, многие вещи станут бессмысленными, и многие новые вещи приобретут смысл. Весь гештальт изменится.
 Ничто не ново в этой жизни, это колесо. Оно движется по одному и тому же маршруту. Жизнь приносит столько волнений именно потому, что ты постоянно забываешь прошлое. Как только ты вспоминаешь, все волнение отпадает. В этом вспоминании случается санньяса.
  Санньяса — это усилие выбраться из колеи, это усилие выпрыгнуть из колеса. Это значит сказать самому себе: «С меня достаточно! Теперь я больше не собираюсь участвовать в той же самой прежней ерунде. Я выхожу из нее!»  Санньяса — это совершенное выпадение из колеса — не из общества, но из своего собственного колеса жизни и смерти.
 Это четвертый вид сновидения.

 И есть пятый вид сновидений, и последний — четвертый вид возвращается в прошлое, пятый вид устремляется в будущее. Редко, очень редко — это случается лишь изредка; когда ты очень, очень уязвим, открыт, гибок. Прошлое отбрасывает тень, и будущее отбрасывает тень, отражается в тебе. Если ты сможешь осознавать свои сны, однажды ты осознаешь и эту возможность — в тебя заглядывает будущее. Внезапно дверь открывается, и будущее может общаться с тобой.
 Это пять видов сновидения. Современная психология понимает только второй вид и часто путает его с первым. Три остальных вида почти неизвестны.

 Если ты медитируешь и осознаешь свое внутреннее существо во снах, случатся многие другие вещи. Первая — мало-помалу, чем более осознанным ты становишься во снах, тем менее и менее будешь убежден в реальности часов бодрствования. Поэтому говорят, что мир похож на сон.
 Прямо сейчас ситуация прямо противоположна. Ты так убежден в реальности этого мира в часы бодрствования, что, когда спишь, думаешь, что эти сны тоже реальны. Никто не чувствует во сне, что сон нереален: пока продолжается сон, он выглядит совершенным, он выглядит абсолютно реальным. Утром, конечно, ты можешь сказать, что это был только сон — но суть не в этом, потому что теперь действует другой ум.  Этот ум совершенно не был свидетелем; этот ум только слышал об этом. Этот сознательный ум, который утром просыпается и говорит, что все это было сном, — этот ум совершенно не свидетель, как он может что-то говорить? Он просто слышал слух. Это происходит... — пока бессознательное создает сны и продолжается его великая деятельность, сознательное спит, и до него доходят только слухи, а утром говорит: «Все это неправда. Это был только сон».
 Прямо противоположное происходит, когда ты осознаешь сны и чувствуешь, что они на самом деле сны — ничто не реально, только умственная драма, психодрама. Ты — сцена, ты — актеры и ты же — сценарист. Ты директор, ты продюсер, ты зритель — нет больше никого, это только порождение ума. Когда ты это осознаешь, весь мир, который существует в часы твоего бодрствования, меняет свое качество. Тогда ты видишь, что и здесь происходит то же самое: сцена больше, но сон остается прежним.

 Индуисты называют этот мир  тоже майей — иллюзорным, подобным сну, умственным веществом. Что они подразумевают? Подразумевают ли они, что он нереален? Нет, он не нереален, но когда твой ум смешивается с ним, он создает свой собственный нереальный мир. Мы не живем в одном и том же мире; каждый живет в своем собственном мире. Есть столько же миров, сколько умов. Когда называют эти миры майей, подразумевают, что  майя  — это реальность плюс ум. Реальности, того-что-есть, мы не знаем. Реальность плюс ум — это иллюзия, майя.
 Когда кто-то становится полностью пробужденным, буддой, он узнает реальность минус ум. Тогда это истина, брахман, предельное. Плюс ум — и все становится сном, потому что ум — это вещество, создающее сны. Минус ум — ничто не может быть сном; остается лишь реальность во всей своей кристальной чистоте.
 Ум в точности подобен зеркалу. В зеркале отражается мир. Это отражение не может быть реальным, это отражение — только отражение. Когда зеркала больше нет, отражение исчезает — теперь ты можешь видеть реальное. ...Ночь полнолуния, и озеро в молчании, и луна отражается в озере, и ты пытаешься поймать Луну... Именно это каждый делает много жизней — пытается поймать Луну в зеркале озера. И конечно, ты никогда не добьешься успеха — не можешь добиться успеха, это невозможно. Человек должен забыть об озере и смотреть как раз в противоположную сторону. Луна там. Ум, это озеро, отражаясь в котором, мир становится иллюзорным. Видишь ли ты сон с закрытыми глазами или с открытыми, не имеет значения: если есть ум, все, что происходит, — сон.

 Это будет первой реализацией, если ты медитируешь на сны.
 И второй реализацией будет: ты свидетель — вот сон, но ты не часть его. Ты не часть своего ума, ты трансценденция. Ты в уме, но ты не ум. Внезапно ты свидетель — ты больше не ум.
 И это свидетельствование — окончательная, предельная реализация. Тогда, случается ли сон, когда ты спишь или когда бодрствуешь, это не имеет значения — ты остаешься свидетелем. Ты остаешься в мире, но мир больше не может войти в тебя. Вещи есть, но ума в вещах нет, и вещи не в уме. Внезапно входит свидетель, и все меняется.

 Это очень, очень просто, как только ты знаешь этот навык. Иначе это выглядит очень трудным, почти невозможным — как быть пробужденным, видя сны? Это кажется невозможным, но это не так. Это займет от трех до девяти месяцев, если каждый вечер, прежде чем заснуть, засыпая, ты попытаешься быть бдительным и наблюдаешь это.
 Но помни, не пытайся быть бдительным в активном  смысле; иначе ты не сможешь заснуть. Пассивная бдительность — свободная, естественная, расслабленная, и ты просто смотришь уголком глаза. Ты в этом не слишком активен — лишь пассивная осознанность, не слишком озабоченная. Ты сидишь в стороне, мимо течет река, и ты просто наблюдаешь. Это занимает от трех до девяти месяцев. Затем однажды, внезапно сон падает на тебя, как темный экран, как темный занавес — словно солнце село, и наступает ночь. Ночь воцаряется вокруг тебя, но глубоко внутри продолжает гореть пламя. Ты наблюдаешь — в молчании, пассивно. Тогда начинается мир снов. Тогда разыгрывается много представлений, много психодрам, а ты продолжаешь наблюдать. Мало-помалу в существование приходит различение — теперь ты можешь видеть, какого вида каждый сон. Затем внезапно однажды ты осознаешь, что это то же самое, что и бодрствование. Нет никакой разницы в качестве. Весь мир становится иллюзорным. И когда мир иллюзорен, реален только свидетель.

[Sopheya1984]

Послесловие
На Тонкой Нити

 В Индии есть древняя история:  Великий мудрец послал своего старшего ученика ко двору короля Джанака, чтобы научиться чему-то, чего этому молодому человеку не хватало.
 Молодой человек сказал:
 — Если ты не можешь меня научить, чему меня научит этот Джанак? Ты великий мудрец, а он только король. Что он знает о медитации и осознанности?
 ….
 Но молодой человек не мог спать всю ночь, потому что он смотрел вверх и видел обнаженный меч, висящий на нити прямо над его головой. Это было так опасно; в любой момент меч мог упасть и убить. И всю ночь он оставался бодрствующим, наблюдательным, чтобы избежать катастрофы.
… Что это за шутка: подвесить обнаженный меч на такой тонкой нити, чтобы я дрожал от страха, потому что малейшего ветерка было бы достаточно, чтобы меня не стало, и со мной было бы все кончено.
 Король сказал:
 —Ты был таким усталым и мог заснуть очень легко, но не заснул. Что случилось? Опасность была так велика, это было делом жизни и смерти. Поэтому ты оставался осознанным, бдительным. То же самое — и мое учение.
…Хотя я сидел при дворе, где танцевали красивые женщины, я осознавал обнаженный меч, висящий над моей головой. Он невидим, его зовут смерть. Я постоянно осознаю смерть, поэтому я живу во дворце, но в то же время я отшельник.
 Хочешь знать, как стать более осознанным? Осознавай более и более хрупкость жизни. Смерть может случиться в любое мгновение — в следующее мгновение она может постучать к тебе в двери. Ты можешь оставаться неосознанным, если думаешь, что собираешься жить вечно — как ты можешь быть неосознанным, если смерть подходит близко? Невозможно! Если жизнь мгновенна, как мыльный пузырь, — достаточно булавочного укола, и ее больше нет, навечно... как ты можешь оставаться неосознанным?
 Привнеси осознанность в каждое действие.

  В тебе есть два уровня: план ума и план не-ума. Или уровень, где ты на периферии своего существа, и уровень, где ты в центре своего существа.
 У каждого круга есть центр — знаешь ты это или нет. Ты можешь даже не подозревать, что центр есть, но он должен быть. Ты периферия, ты круг — центр есть. Без центра тебя не может быть, это ядро твоего существа.
 В центре ты уже будда, тот, кто уже прибыл домой. На периферии ты мир — в уме, во снах, в желаниях, в тревогах, в тысячи и одной игре. Ты — то и другое.
 Обязательно будут моменты, когда ты увидишь, что несколько мгновений ты был, как будда, — то же самое изящество, та же самая осознанность, то же самое молчание; тот же мир красот, благословений, благоволения. Будут мгновения, проблески твоего собственного центра — они не могут быть постоянными; снова и снова ты будешь выброшен обратно на периферию. И ты почувствуешь себя глупо, печально, разочарованно; упустив смысл жизни... потому что ты существуешь на двух уровнях — на уровне периферии и на уровне центра.

 Но мало-помалу ты сможешь перемещаться от периферии к центру и от центра к периферии очень гладко — точно как входишь в дом и выходишь из дома. Ты не создаешь никакой раздвоенности. Ты не говоришь:
 — Я снаружи дома, как я могу войти в дом? Ты не говоришь:
 — Я внутри дома; как я могу выйти из дома?
Ты постоянно входишь и выходишь.
 Таким же образом человек осознанности и понимания движется из периферии в центр, из центра в периферию. Он никогда нигде не остается застрявшим. С рынка он приходит в монастырь, из экстраверта он превращается в интроверта — он постоянно движется, потому что это два его крыла. Они не против друг друга. Они могут быть уравновешены в противоположных направлениях... — так и должно быть; если оба крыла - с одной стороны, птица не сможет лететь в небо. Они должны быть уравновешены, они должны быть с противоположных сторон, но все же они принадлежат одной и той же птице, служат одной и той же птице. Твое наружное и внутреннее — это твои крылья.

 Это нужно очень глубоко помнить, потому что есть возможность... ум имеет тенденцию застревать. Есть люди, застрявшие на рыночной площади.  Они выбрали одно крыло. И конечно, из этого происходит разочарование, это естественно. С одним крылом разочарование неизбежно.
 И есть люди, которым надоел мир, и они бегут от мира, идут в монастыри и в Гималаи, становятся  санньясинами, монахами, начинают жить одни, навязывают себе интровертную жизнь. Они закрывают глаза, они закрывают все двери и окна, они становятся, как монады Лейбница — безоконные, и тогда им становится скучно.
 На рыночной площади им все надоело, они устали, разочаровались. Это становилось совсем как сумасшедший дом; они становились более и более материальными и менее и менее духовными. Они теряли чувство направления. Они теряли само сознание, которым были. Они бежали. Теперь они пытаются жить жизнью интроверсии — рано или поздно им станет скучно. Они тоже выбрали одно крыло, но это снова только одно крыло. Это однобокий образ жизни. Они снова пали жертвой того же заблуждения противоположного полюса.
 Я ни за первое, ни за второе. Мне хотелось бы, чтобы вы стали способны быть на рыночной площади и в то же время оставаться медитативными. Мне хотелось бы, чтобы вы общались с людьми, любили, — и все же оставались способными закрывать двери и иногда отдыхать от всех... чтобы вы общались и со своими существами.
 Общайся с другими, но общайся и с самим собой. Люби других, но люби и самого себя. Иди наружу! — мир прекрасен и полон приключений; это вызов, он обогащает. Не теряй возможности — каждый раз, когда мир стучит к тебе в двери и зовет тебя, иди наружу. Иди бесстрашно — терять нечего, а получить можно все. Но не теряйся. Не продолжай без конца и не теряйся; возвращайся домой. Иногда забудь мир — это мгновения медитации. Каждый день, если ты хочешь быть в равновесии, ты должен уравновешивать внешнее и внутреннее. Они должны иметь одинаковый вес, чтобы внутри ты никогда не становился однобоким.
 Таков смысл, когда дзэнские мастера говорят: «Войди в реку, но не позволяй воде коснуться своих ног». Будь в мире, но не будь от мира. Будь в мире, но не позволяй миру быть в тебе. Когда ты приходишь домой, ты приходишь домой — словно весь мир исчез.
Человек блаженства — это и человек молчания. Человек, который экстатичен, это и человек, который центрирован. Эти вещи идут рука об руку. И из этого единства полярностей рождается уравновешенное существо. Именно в этом и состоит цель.

[Sopheya1984]

Содержание ветки:
Дневники Кена Уилбера "ОДИН ВКУС"
Кен Уилбер Никаких границ
 Кен Уилбер Предельное состояние сознания
 Кен Уилбер Проект Атман. Трансперсональный взгляд на человеческое развитие
 Кен Уилбер Око духа. Интегральное видение для слегка сдвинувшегося мира
 Кен Уилбер “Безграничное. Восточные и западные стратегии саморазвития человека”
Уилбер ОДИН ВКУС  (другое прочтение)
выписки из Ошо
Ошо - Хаос — сама природа существования
Ошо - Ум лишь думает, а медитация живет
Ошо - Манифест Дзен. Свобода от себя
Ошо - Мастер — это зеркало: тантрический экстаз единения.
Ошо - Умри, Йог, умри
Ошо - Азбука осознанности

***************